----------------------------
+ Лев Кривенко Рассказ Фурье часть 11 (1).
Впереди - до шести часов, до волейбола,- целый день свободного времени. Свободного! Иди, куда захочешь.
Казалось, никогда так здорово не полыхало солнце. Облака, неподвижные, лежат, смешавшись, у горизонта, а чуть выше - плывут, растворяясь в зеленоватой голубизне, а еще выше - тающая синева и солнце.
Я взял курс на реку.

Мы живём на дне воздушного океана. И нам просто очень сказочно повезло! Атмосфера планеты защищает всё живое от губительных лучей, идущих из космоса, да к тому же прозрачна для оптического диа­пазона электромагнитных волн. Человек может восхищаться великолепием кар­тин звёздного неба, встречать рассветы, любоваться лунным светом. Всё это и послужило толч­ком к зарожде­нию древнейшей и прекраснейшей из наук - астрономии. Но только с помощью прибо­ров, вынесенных за пределы атмосферы, можно регист­рировать невидимое глазу рентгеновское и гамма-излучение, ультрафиолетовые лучи от космических объектов Вселенной, потому что земная атмос­фера их не пропускает к поверхности Земли. А ведь эти лучи могли бы рас­сказать немало интересного о далёких космических объектах - отдельных звёздах и целых туманностях.

------------------------------
+ Лев Кривенко
Рассказ Фурье часть 5.
Порой, разморенный зноем, я подкладывал книгу под го­лову и, удобнее устроясь, вытягивался с закрытыми глазами и видел до осязаемости то, к чему стремился. Я видел шеве­лившийся на солнце океан со своими неисхожеными тро­пами. То нырнув, то вынырнув, уходили вдаль корабли Фернандо Магеллана, и дух людей, отважившихся на поиски нового пути, возвращающего их снова к покинутой родной земле, жил во мне. Я знал, что не отплыв, ничего не узнаешь, не откроешь, ничего не утвердишь, не прозреешь: будешь смотреть и не видеть.

-------------------------------
+ Лев Кривенко
Рассказ Фурье часть 6.
Иногда мимо меня пробегал, быстро-быстро переставляя короткие ноги, бухгалтер артели Курочкин. Казалось, если он притормозит, то упадет. За столом он выглядел как на троне, сидел угрожающе неподвижно, окруженный папками, бланками, табелями. Его отполированный череп, когда попа­дал на солнце, отсвечивал, как ветровое стекло выскочившей из-за угла машины. Увидев меня впервые на траве, без ру­башки, с толстым томом «Истории цивилизации», он, сняв очки, протер их платком и, снова нацепив, уставился на меня, изумленный: он словно увидел в клетке животное - не то доисторическое, не то просто непонятной разно­видности.

----------------------------------
+ Лев Кривенко Рассказ Фурье часть 8(3).
Этот минимум мы должны обеспечивать каждому, кто работает, вне зависимости от возраста. Ясно?
- Слушаю, слушаю.
- Вне зависимости от квалификации и профессии. Кузьмич захохотал, откинулся назад, глаза его заслезились.
Он вскочил, стукнул меня по плечу и закричал:
- Хурье! Второй Хурье!

-------------------------------
+ Лев Кривенко
Рассказ Фурье часть 7.
Солнце светит для всех, но не все его видят, чувствуют, Для протирщиц, тети Клавы и тети Маши, жаркого солнечно­го лета словно и не существовало. Казалось, они судили о временах года только по сезонным заботам, которые нас старят, горбят, вымывают. Обе выглядели сестрами, но не по родству, а по внешнему виду: бледные, с ржавыми подтеками под глазами, изможденные, с узловатыми паль­цами.

Есть такой прибор - барометр. Он висит на сте­не во многих домах и похож на часы. Только стрел­ка у него лишь одна, да цифры вокруг трёхзнач­ные. Бывает, застынет стрелка возле отметки 760, а на другой день опустится к 740. Или, наоборот, поднимется до 770. И каждому ясно: цифры пока­зывают атмосферное давление, измеряемое в мил­лиметрах ртутного столба.
Но вот о том, что по этим цифрам можно судить и о силе, с какой атмосферный воздух давит на нас, догадывается не каждый. А ведь она колоссальна (ниже мы подсчитаем её точную величину). Другое дело, что попросту незаметна, поскольку воздух да­вит на нас не только снаружи, но и изнутри, и по-этому давление уравновешивается. И человек долгое время даже не догадывался, что воздух имеет ка­кой-то вес.
Первым же, кто задумался над этим, был вели­кий итальянский учёный XVII века Галилео Гали­лей. Он проделал простейший опыт: взвесил пус­тую бутылку, затем нагрел её, взвесил снова и об­наружил, что нагретая бутылка стала легче. Учё­ный сделал правильный вывод - при нагревании содержащийся в бутылке воздух расширился, и часть его вышла наружу. А вес оставшегося возду­ха уменьшился.