Я думаю, что славян­ское язычество — это целый необозримый мир. И ко всему прочему этот мир жив по сей день, он и не думал умирать, несмотря на тысячу лет христианства и почти столетие навязанного атеизма. Кстати, этот последний некоторые журналисты теперь тоже поче­му-то именуют «язычеством». Почему — лично мне непонятно. Язычество как раз отличается терпимым и уважительным отношением к иным религиям, в том числе христианской: веруешь по-другому, ну и веруй себе на здоровье, только мне не мешай чтить моих Богов, как я привык... Разве это похоже на те време­на, когда из нас поголовно воспитывали «борцов с пе­режитками культа»? Многие и многие стороны славянского язычества я здесь попросту обхожу стороной, а иные — едва обозначаю, чтобы эта и без того немаленькая работа не разрослась до размеров энциклопедии. А сейчас хотя бы вкратце коснемся, пожа­луй, самого важного — цикла человеческой жизни, проследим его от рождения и до смерти.

Ну, кто же не любит ходить в гости, скажете вы. Приятно проводить время с родными, друзьями. Вас радушно встречают, вкусно угощают и развлекают целый вечер — и никаких забот. Но это только на первый взгляд. На самом деле для того, чтобы визит был приятен не только вам самим, но и хозяевам, следует запомнить несколько правил хорошего тона. И строго их придерживаться.
Прежде всего не ходите в гости без приглашения. «Наноси визиты, не предупреждая, и ты узнаешь, что о тебе думают» — такова французская поговорка. Действительно, лицо человека, который вам в таких случаях открывает дверь, бывает порой очень выра­зительным, хотя вслед за этим он и приветствует вас словами: «Очень приятно, проходите, пожалуй­ста». Не будем обманываться вежливостью хозяев — у них нет другого выхода. Неожиданные визиты почти всегда причиняют беспокойство и до­пустимы лишь в случаях крайней необходи­мости. Если вас пригласили, примите приглашение с искренней благодарностью: «Большое спасибо, я с удовольствием приду». И не опаздывайте. Неко­торые, стремясь обратить на себя внимание, прихо­дят последними, когда все гости уже сидят за сто­лом. В таком случае вас, и правда, трудно не заме­тить, но вряд ли ваша непунктуальность будет отне­сена к вашим достоинствам.

Британская авиакомпания предупреждает пассажиров, выле­тающих за рубеж: «Будьте осторож­ны — жестикуляция может поста­вить вас в двусмысленное положе­ние». Когда не знаешь языка, а надо непременно объясниться с чуже­странцем, невольно прибегаешь к мимике, жестам, различным те­лодвижениям, считая, что они бу­дут понятны. Однако это далеко не так.
Вспомните, например, что свое несогласие мы выражаем покачива­нием головы вправо — влево. У нас это «нет». А болгары, гре­ки, турки этим же движением гово­рят: «Да». Если мы, рассердившись, хотим без слов кого-то отправить из комнаты вон, то вытягиваем вперед руку с открытой ладонью (как бы отталкиваем человека от себя). В некоторых африканских странах этот жест означает: «Подойди по­ближе».

С давних пор в холодных северных землях на реке Вятке встречали весну долгожданную удалыми игрищами в честь славянского бога света Ярилы. К празднику пробуждения природы лепили превеликое множество игрушек, ярких и красочных, словно цвет весенний. А как запоют, засвистят они на разные голоса переливчатые! Потому и звался праздник Свистуньей. Задорно и весело поет свистулька, ноги сами в пляс пускаются. Пошла свистопляска!
Потом зазвучат призывные ребячьи песни. Веселятся от души, во всю ширь своего раздольно­го характера. А когда уто­мятся, игрушки поставят на самые видные, почетные ме­ста, чтобы не покидал чело­века праздник круглый год. Словно радуга воцарится то­гда в доме. Расписные кони в яблоках, птицы-павы и жар-птицы, медведи могу­чие и львы рыкучие, бравые офицеры с прекрасными ба­рышнями в обнимку. Па­рочку эту зовут люботою.
Узорами игрушки наря­жены яркими, сочными. Все больше в кружок и горошек, а то в полоску либо в кле­точку. В старину любая вещь, любой узор и даже цвет имели свой особенный, сокровенный смысл.
Сегодня лепят дымков­скую игрушку, как и сотни лет назад, из тщательно раз­мятой глины. Сушат, обжи­гают в печах.

Когда умирает кто-то из близких, мы жалеем по­койного и одновременно... боимся его! Даже те из нас, кто слыхом не слыхивал ни о славянском язычестве, ни о христианстве или другой религии. Почему? Ученые пишут: мифологические воззрения самых разных народов так или иначе выводятся из законов психологии, общих для всего человечества. Если ки­тайцу и шведу показать красный цвет, пульс участит­ся у обоих: вот на каком глубочайшем уровне, на самой границе «одушевленного» и «неодушевленного» лежат корни религиозных представлений. Вот почему мифы весьма удаленных друг от друга племен быва­ют удивительно схожи, вот отчего нам легко понять даже мифы австралийских аборигенов, хотя мы жи­вем на другой стороне планеты.
Приходилось ли вам сталкиваться с тем, как разбе­гаются дети от своего товарища, до крови поранивше­гося в игре? Мне было лет пять, когда я упала с забо­ра и распорола ногу о гвоздь. Двор, только что пол­ный играющих, вмиг опустел.
Испуг?.. Боязнь крови? (А что ее бояться?)

Старинную русскую свадьбу исследователи по всей справедливости называют очень сложным и очень красивым спектаклем, длившимся несколько дней. Причем в этом спектакле ничего не делалось «просто так»: любое движение или слово, любая деталь одея­ний была исполнена глубокого смысла, и смысла зачастую очень древнего, уходящего корнями опять-таки в язычество. И вот что интересно. Еще в про­шлом веке в крестьянской среде бытовало такое воз­зрение: если был соблюден христианский, церковный обряд, но не было сватовства, «закрывания» невесты и обязательного «пира на весь мир» — на всю деревню (то есть типично языческих элементов) — обществен­ное мнение упорно отказывалось принимать этот брак, считать свадьбу действительной. И наоборот: если «языческие» элементы были исполнены честь честью — с церковным венчанием, считалось, можно и повременить, приурочить его, например, к крести­нам ребенка.
Наверняка вам приходилось видеть свадьбу, но вот знаете ли вы, почему на свадьбе главное действующее лицо, центр общего внимания — невеста, а не жених? И почему на ней белое платье? А зачем фата?

Если вам случится раскрыть испанский эпос «Песнь о Сиде», пожалуй, первое, что бросится в глаза,— это похвала знаменитому воину: «Мой Сид, бородою славный...» В других местах говорится, что Сид «не побоялся» отрастить длинную пышную бороду.
Чего было бояться?
А у нас, на Руси, о жестоко осрамившемся человеке говорили: «собственную бороду оплевал...» Почему?
Дело в том, что борода (которая, как известно, не растет у детей) считалась у взрослых мужчин важ­нейшим символом чести. Дернуть за бороду и тем более плюнуть в нее было ужасное оскорбление, за которое могли вызвать на поединок, если не убить на месте. Из средневековой истории известны случаи, когда сражение между армиями откладывалось до тех пор, пока воины с обеих сторон не подвяжут особым образом свои бороды, уберегая их от возмож­ного бесчестья. Посол, которому при исполнении его миссии подпалили бороду, мог не докладывать своему государю об объявлении войны — тот видел это и так. А ученые-историки пишут, что древние римляне заве­ли обычай наголо сбривать бороды именно ради того, чтобы устранить возможный источник конфликтов: нет бороды — и дернуть не за что!