Среди тех свойств, которыми обладает детская игрушка, литературу больше всего привлекала ее способность будить воображение ребенка. Писатели разных эпох и направлений показывают, что именно с игрушкой в первую очередь связана способность детей к фантазии. В мире детского воображения игрушка становится живой. Впервые игрушка оживает в немецкой романтической сказке, оказавшей заметное воздействие на русскую детскую литературу.
Противопоставлением игрушки, механически повторяющей реальность, и игрушки, дающей выход свободной игре, начинается сказочная повесть Э. Т. А. Гофмана «Щелкунчик и мышиный король» (1817). Дети тайного советника Фриц и Мари получили рождественские подарки. Самым роскошным из них был замок, сделанный крестным Дроссельмейером, замечательным мастером-механиком. Сложнейший механизм приводил в движение крошечных обитателей игрушечного замка.
«На зеленой, усеянной цветами лужайке стоял замечательный замок со множеством зеркальных окон и золотых башен. Заиграла музыка, двери и окна распахнулись, и все увидели, что в залах прохаживаются крошечные, но очень изящно сделанные кавалеры и дамы в шляпах с перьями и в платьях с длинными шлейфами. В центральном зале, который так весь и сиял (столько свечек горело в серебряных люстрах!), под музыку плясали дети в коротких камзольчиках и юбочках».

Как встретить Новый 2014 год так, чтобы это не только запомнилось, но и позволило привлечь удачу, процветание, благополучие? Если в достижении первого эта статья вам не поможет – тут все зависит только от вас самих, то со вторым – легко! Прочитав нашу статью, базирующуюся на данных нумерологии и астрологии, вы узнаете, что надень, что подать на стол и как встретить 2014 год.
В преддверии Нового года каждый взрослый будто бы снова – пусть и на короткое время – начинает верить в волшебство. А почему бы и нет? За повседневной суетой мы забываем о чудесном предвкушении праздника, так ярко ощущаемом в детстве. Так пусть же вам удастся снова ощутить это утраченное большинством взрослых чувство, от души порадоваться празднику, а, заодно, и извлечь из него пользу, правильно встретив год!

С 26 до 28 июля в деревне Никола-Ленивец в Калужской области прошел традиционный фестиваль ландшафтных объектов «АрхСтояние-2013». Организаторы фестиваля Катя Бочавар, Антон Кочуркин и Юлия Бычкова решили на этот раз абстрагироваться от особенностей природного контекста заповедника Угра. Говорящим оказалось само название «Выход из леса».
По отношению к более традиционной и уместной для Николы-Ленивца ландшафтной архитектуре новый фестиваль просто смелый оппонент.

Детская игра в дочки-матери избалована взрослым вниманием. Этнографы видят в ней отголоски древних обрядов, связанных с продолжением рода, психологи — отражение врожденного материнского инстинкта, писатели — воплощение материнской любви.
Детская литература поэтизирует эту игру. Маленькие мамы, пеленающие своих кукол, повторяют слова и жесты любящих матерей. В старинной колыбельной песенке XVIII века девочка баюкает куклу, наставляя ее материнскими советами.
В роли любящей матери — дитя, в роли ребенка — кукла. Причем любая. От нее не требуется ангельской красоты и светских нарядов, характерных для фарфоровой куклы. Напротив, игрушечные дочки изображены подчеркнуто скромно: тряпичные куколки, деревянные болванчики, а позднее -резиновые пупсики. Этим авторы говорят: материнская любовь свободна от тщеславия и не нуждается в роскоши. По-домашнему звучат имена кукол-дочек: Катя или Маша — в отличие от фарфоровых Анетт или Марго. Игры в дочки-матери писатели XIX века противопоставляют играм с фарфоровыми куклами. Маленькой девочке подарили куклу, сделанную из грубого картона и выкрашенную масляной краской (А. Коваленская. «Андрюшка», 1885). Другие девочки получили в подарок нарядных фарфоровых кукол. Разницу между этими игрушками писательница подчеркивает сравнением из человеческой жизни.
Нужны драматические события, чтобы фарфоровая кукла могла избавиться от своих барских замашек и стать хорошей «дочкой» своей хозяйки. Такие поучительные истории любили рассказывать авторы книг для девочек во второй половине XIX века. Кукла Нелли, убежавшая от своей маленькой хозяйки, стала свидетельницей подвига птицы, бесстрашно защищавшей птенцов. Прежде Нелли была черствой и высокомерной и «смотрела на все одинаково равнодушно».

К упавшему и опустившемуся человеку можно и нужно проявлять сочувствие и милосердие. Наряду с этим весьма опасно внушать потерявшему берега человеку, что мы всем скопом просто обязаны его жалеть, а он при этом имеет законное право домогаться уважения и любви к себе. Эдак мы, чего доброго, сами взрастим такого себе надменного нищего или претенциозного калеку. Это будет не желающий каяться грешник, взявший на вооружение христианскую риторику. Он, выдержав многозначительную паузу, гордо заявит: «Да, милостивые государи, я человек падший. А вы ничем не лучше, просто одежда на вас подороже и почище моей. Вот так то. Однако же, согласно Божьим заповедям, извольте принимать меня и любить таким, какой я есть. Я достоин особой любви и сочувствия, ибо являюсь личностью, невообразимо страдающей». И так далее, и тому подобное. Нет, и ещё раз нет! Думать и жить нужно по-другому. Свалился с ног – поднимайся. Больно – терпи. И не смей называть порочность неписаным законом, а хворь – неизбежностью.

Строительство нового мира часто сопровождается игрой в разные виды транспорта: в машину, поезд, пароход. Им предшествовали игры, в которых фигурировали кареты, коляски, дилижансы. Как бы ни менялись виды транспорта в детской игре, цель ее одна: отправиться в увлекательное путешествие, покидая привычное окружение. Самодельную повозку можно соорудить из стульев, коробок, кубиков.
В детской литературе первой половины XX века больше всего внимания уделяется паровозам и машинам. Игрушечные паровозы появились в детской комнате почти одновременно со строительством железных дорог (в 1870-е годы), но детская литература заинтересовалась железными машинами только в начале XX века. Паровоз, как и автомобиль, стал воплощать торжество нового, технического века. Настоящие паровозы и поезда входят в литературу, взрослую и детскую, делаясь предметом изображения. Но если в большой литературе 1920-30-х годов железные машины — образы противоречивые (иногда устрашающие и безумные), то в детских книгах они всегда воплощают торжество разума и прогресса. Деревенский мальчик Филюшка вернулся из города. Потрясенный увиденным, он рассказывает родным, как хорошо жить в городе, а затем с гордостью достает два городских «гостинца» — красный галстук и игрушечный автомобиль. С их появлением в голодной советской деревне жизнь изменится к лучшему, убеждает односельчан идейный мальчик (В. Дмитриева. «Как Филюшка в городе побывал», 1926). Так с помощью игрушечной машинки детская литература пропагандировала новый, социалистический образ жизни.
Но часто для писателя важнее показать не саму игрушку, а то, как дети играют в поезд или машину, сооружая их из чего угодно. Главное — изобразить движение. Ребенок и сам нередко преображается в поезд. Герой стихотворения Саши Черного «Поезд» (1912) звенит и пыхтит, как паровоз, свистит, как машинист, проверяет билеты, как кондуктор...

Вы, возможно, спросите, каким образом можно посоветовать домашней хозяйке, имеющей маленьких детей, рационально распоряжаться временем. Как будто мы никогда не слышали о том, что порядок, который такая женщина пытается изо дня в день привнести в свои семейные дела, может быть не то, что нарушен, а просто-напросто уничтожен! Дети позаботятся о том, чтобы за их матерью тянулся бесконечный шлейф всевозможных повседневных дел. Очень трудно заранее расписать в ежедневнике уход за детьми. И, тем не менее, необходимо, пока дети еще маленькие, начинать пытаться целесообразно использовать тот отрезок времени, когда у детей обычно бывает послеобеденный сон, с помощью «мини-распоряжения временем». Иначе у вас, как и у многих матерей вообще, будет чувство досады, оттого что ребенок вопреки ожиданиям проспал кряду четыре часа, а вы их потеряли впустую.