Никола Пуссен — один из видней­ших художников XVII столетия.
Ро­дился он в маленькой деревушке на се­веро-западе Франции, в возрасте восем­надцати лет отправился в Париж.
Однако затем судьба его сложилась так, что большую часть жизни, с 1623 года, художник провёл в Италии.
Правда, в 1640 году, по приглашению короля Людовика XIII, Пуссен вернул­ся было на родину, став придворным живописцем, но через два года вновь уехал в Рим, теперь уже навсегда.
Темы для своих картин Пуссен обычно искал в античной истории, в греческих мифах.
Древняя Эллада представлялась ему идеальным ми­ром, а античные герои — образцами для подражания.
Эти же идеи в ту пору вдохновляли и некоторых других художников, положивших вместе с Пуссеном начало особому направле­нию в живописи — классицизму.
Очень ха­рактерен для художника и «Пейзаж с Полифемом», наглядно свидетель­ствующий, что...

---------------------------------
+ фрагмент письма: Зазвенел звонок и началась перемена. Школьная и - еще другая... перемена в моей собственной судьбе. Я все ждал, когда вызовут мать. Но про­ходили дни, недели. Тогда почему не вызы­вают меня? Странно. Неужели то, о чем каждодневно думал, кошмарный сон? Нет, это не сон вовсе. Две свежие ссадины на шее - следы могучих пальцев грузчика - свидетельствовали об этом. И все-таки Она была сильнее Его, потому что - защитила.

Василий Владимирович Пукирев (1832— 1890) вошел в историю русской живописи как художник одной картины. Это воспро­изводящийся здесь всем известный «Нерав­ный брак», написанный им в 1862 году, тридцати лет от роду. С тех пор он работал ещё без малого тридцать лет, написал мно­жество полотен (жанровых, портретных, религиозных), однако ни одно из них не могло даже отдаленно сравниться с его един­ственным шедевром, в который он вложил себя — весь отпущенный ему талант и ду­шевную силу.
В житейской и творческой биографии Пукирева многое неясно. Фактов и докумен­тов сохранилось дасадно мало. Он проис­ходил из крестьян; первоначальное образо­вание получил скорее всего в приходской школе, затем, по словам биографа, поступил в учение к одному неважному живописцу в Могилевскойгубернии, а затем, благодаря счастливой случайности, попал в Москов­ское училище живописи, ваяния и зодчества. Там занимался в портретном классе под руководством профессора С. Зарянко — од­ного из учеников Брюллова. (Запомните это обстоятельство мы еще вернемся к нему.) В 1853 году Пукирев послал не­сколько написанных им портретов из Моск­вы в Петербург, в Академию художеств, и получил за них звание неклассного худож­ника. Как одаренный и обещающий портре­тист в 1860 году стал академиком. Казалось, перед ним открывалась надежная карьера академического портрета...

Он прожил долгую и счастливую жизнь, кажется, так и не испытав лишений, му­чительных приступов неуверенности в себе, изнурительной борьбы за признание — всего того, о чем то и дело читаешь в биографиях многих и многих художни­ков. Единственный русский биограф Сней­дерса — В. Ф. Левинсон-Лессинг писал, что его картины «полны ликующего на­строения летнего дня, когда под палящи­ми лучами солнца зреют и наливаются драгоценные золотистые плоды; таким же безмятежным солнечным днем, полным созидания и творчества... была и его жизнь».
Франс Снейдерс, великий мастер фла­мандского натюрморта, родился в 1579 го­ду в Антверпене, где его отец владел тавер­ной, известной всему городу, и, сколько он себя помнил, всегда у него перед глаза­ми в изобилии ...

...Близится к закату короткий зим­ний день. Последние лучи заходяще­го солнца вызолотили вершины деревь­ев и гряды кучевых облаков, заставили искриться снег на тесовых крышах, при­чудливыми узорами расписали стену мо­гучей посадской башни. Почувствовав тепло приближающейся весны, не спе­шат расходиться по домам прохожие. Расписной красный возок боярина мед­ленно тащится по узкой улочке, остав­ляя глубокие колеи в рыхлом, ноздре­ватом снегу, изъеденном темными про­талинами. Отступив к тыну, поспешно стащил с головы шапку седой старик в порыжевшем армяке. Испуганно прижа­лась к плечу деда молоденькая дев­чушка в тулупчике...
Картина носит весьма условное назва­ние «Сцена из XVII столетия».
Это старая допетровская Русь. Песенно-сказочная, приправленная красочным вымыслом,— именно такой предстает она на полотнах самобытного русско­го художника И. С. Горюшкина - Сорокопудова [1873 - 1954].

"Мир, Торжество, Освобождение".
«В русском искусстве XX века вряд ли можно встретить другой такой же жиз­нерадостный талант, такой буйный темпе­рамент, такое покоряющее жизнелюбие, какими, обладал Аристарх Васильевич Лен­тулов (1882-1943)», - писал Виталий Манин. Трудно не сог­ласиться с ним. Действительно, живопись Лентулова в его молодые годы - это праздник, красочный фейерверк, щедрое излияние любви к жизни. На его карти­нах 10-х годов русский фольклор и ев­ропейский авангард праздновали блиста­тельную встречу. Лентудрв не боялся эклетики и стилистических парадоксов. Казалось, в этих ярких, веселых, артис­тичных холстах открываются какие-то но­вые пути для развития русской нацио­нальной живописи.
Это был воистину уникальный худож­ник. В 1909 году, увидев первые картины Лентулова, Александр Бенуа откликнулся горячо: «Картины его поют и веселят душу... Нужно ценить и лелеять его ясный и радостный талант». Прошло, однако, каких-нибудь десять лет, и, увы, «ценить и лелеять» талант Лентулова оказалось некому. На 20 - 30-е годы растянулся, му­чительный процесс угасания таланта, по­пыток втиснуть себя в прокрустово ложе чуждых представлений и совсем уж ни с чем несообразных предписаний. Зрелые го­ды Лентулова, как и многих художников его поколения, прошли печально. Карти­на, которая репродуцируется здесь, была написана Лентуловым как раз на переходе от юности к зрелости, в самом начале

Эту картину художник Рябушкин на­писал в 1880 году, юношей девятнад­цати лет от роду. Он учился тогда в Московском училище живописи, вая­ния и зодчества, пережив уже, не­смотря на крайнюю молодость, серьез­ные душевные потрясения.
Андрей Петрович Рябушкин родил­ся в октябре 1861 года в селе Ста­ничная Слобода на Тамбовщине. Его отец принадлежал к сословию госу­дарственных крестьян и был иконо­писцем. Трудно, конечно, судить, насколько хорошим иконописцем, — однако факт, что именно он пробудил у своего сына интерес к живописи, привил ему первые навыки рисования. Биограф Рябушкина, П. Суздалев, рас­сказывает, что с раннего детства Андрей запомнил одну работу отца, икону «Пир Ирода», — особенно ...