«...Я очень ценю людей, которым судьба с малых лет нащелкала по лбу и по затылку,— писал в 1927 году Максим Горький.— Вот недав­но двое таких написали и напеча­тали удивительно интересную кни­гу...
Авторы — молодые ребята, одному 17, другому, кажется, 19 лет, а книгу они сделали талант­ливо, гораздо лучше, чем пишут многие из писателей зрелого воз­раста...» И тогда же, по тому же поводу, в другом месте: «...Это не вундеркинды, а удивительные ребята, сумевшие написать преоригинальную книгу, живую, веселую, жуткую...»
Горький имел в виду «Республику Шкид» и авторов этой книги: млад­шего, Алексея Еремеева, взявшего себе псевдоним Л. Пантелеев, и старшего, Григория Белых,— быв­ших беспризорников, которым по­счастливилось попасть не куда-ни­будь, а в Школу социально-индиви­дуального воспитания имени Достоевского во главе с Викниксором — В. Н. Сорокой-Росинским, и вскоре сделать ее знаменитой на весь Советский Союз. Все это, впрочем, широко изве­стно. Как известен и Л. Пантелеев — видный советский детский писатель. Другому же автору, Григорию Геор­гиевичу Белых, не повезло. За не­долгие годы, отпущенные ему жизнью (1906—1938), Белых кроме мелочей опубликовал всего-навсего две повести, из которых вполне удачна, пожалуй, только одна, первая,— «Дом веселых нищих», вы­шедшая в 1930 году, когда автору было двадцать четыре года.

Наконец я — отец. Чрезвычайно доволен и горд. Сын — моя мечта!
Но вот разглядываю его и слегка озадачен. Все говорят: вылитый папа! А я не нахожу ничего схоже­го. Это вносит в мою радость от­тенок грусти. Может, в чем-то и по­хож на меня, но больше —на же­ну. И одновременно — что-то дру­гое, свое.
Правда, пока не знаю, как про­явить себя в новом качестве. Вос­питывать его? Но как? Он ведь да­же не узнает меня! И уж никак не реагирует на мои самые умные сло­ва. « Подождем, потерпим,— утешаю себя,— пусть сын малость подрастет, поумнеет». А пока снисходительно наблюдаю, как домашние возятся с сыном. Иногда, когда свободен, гуляю с ним.

За час до экзамена у студентов взя­ли кровь на анализ. Заведомо было известно, что все они абсолютно здо­ровы. И тем не менее содержание лей­коцитов в крови у большинства оказа­лось в 2 — 2,5 раза выше обычного — как при сильных воспалительных про­цессах. Лишь у одной студенки, утверж­давшей, что она не успела подготовить­ся и наверняка экзамен завалит, кровь оставалась в норме. К норме вернулось содержание лейкоцитов и у остальных спустя час после экзамена. Оказалось, что причиной столь бурной реакции организма были сильные эмо­ции — чувство страха, неуверенности перед предстоящим испытанием. Как показали исследования, отрица­тельные эмоции могут привести не только к расстройствам нервной систе­мы, но и к физиологическим измене­ниям в организме — вплоть до таких заболеваний, как гипертония, инфаркт миокарда, стенокардия, язва желудка, приступы бронхиальной астмы. Как бо­роться с этим явлением? Что можно противопоставить эмоциональным «всплескам»?

Недавно у меня с приятельницей состоялся такой разговор. Задали, говорю, мне загадку: сидят двое за одним столом и в молчании поглощают пищу — что это? И представляешь ответ: супружеская чета с большим стажем!
— Правильно,— засмеялась моя собеседница.— А ты хотела бы, чтобы они ворковали, как жених с невестой?
— Конечно.
— А что можно хотеть сказать друг другу после многих лет совместной жизни? Что еда такая или эдакая или что, кажется, скоро дождь пойдет?
— Наверняка бывает и иначе. Все зависит от того, зачем они вместе? Чтобы
ИМЕТЬ или чтобы БЫТЬ?
...Ведь если люди связаны друг с другом для того, чтобы «иметь», они становятся прежде всего взаимной собственностью.
— Так и должно быть,— сказала приятельница,— одна душа, одно тело. Не представляю себе ситуации, когда, например, супруги отдыхают отдельно. Я ведь для того ИМЕЮ мужа, чтобы он был со мной.

«Дорогая моя! Хочешь ты что-ни­будь изменить в своей жизни?» — иногда мы задаём себе этот вопрос и непременно слышала в ответ: «Да!!! Хочу!» Ну, а что дальше? Что с этим «хочу» ты сделала? Заменила ли это ХОЧУ на МОГУ, а могу на СДЕ­ЛАЮ? И ты сделала? Подозреваю, что нет. Потому и сейчас речь пойдет прежде все­го о том, чтобы каждый день нашлось время для приятного и полезного — ДЛЯ ТЕБЯ. Все мое приятное и полезное — это дети, будешь ты упрямо твер­дить. Но, во-первых, мне кажется, что такая позиция — это бегство от твоих наиболее личных, даже интимных проблем. Во-вторых, если даже это и правда, то правда половинчатая. Может быть, нео­сознанная, но ложь. Обман себя. Ну так что с этим бегством от собственных проблем? Проблем, которые разрастаются, как кактус в пустыне, во все более увеличи­вающейся пустыне между тобой и твоим мужем...

Так где же «зарыта собака» этой нашей маленькой драмы — одино­чества среди близких? На этот во­прос дают разные ответы, в том числе и такой: «... я им просто не нужна как человек». Вот почему я настойчиво призываю тебя, доро­гая, чтобы ты из домашнего робота превратилась в человека. Но что же это такое в конце-то концов — "нужный дому человек"? Это — домашняя исповедальня. Кто-то такой, кто выслушает и не пре­даст. Тот, кому ты. доверяешь. На кого можно положиться. Доверие же рас­полагается поблизости от авторитета, авторитет — близ уважения. И все это — как вместе, так и порознь — нужно заработать.«Еще и это! — вздохнешь ты, быть может.— Интересно, и что же должна я делать на сей раз?» А ничего! Ничего, только уметь слу­шать. Может, ты еще по собственному детству помнишь то огорчение, кото­рое доставило тебе впервые услы­шанное: «Отстань от меня! Не морочь голову! Не говори чепухи! Хватит с меня этих бредней!