Психологи давно определили набор "типично лидерских" ка­честв:
- высокий интеллект;
- способность оперировать абст­рактными понятиями;
- умение планировать будущее, чувствовать временные ограни­чения;
- четкое знание цели и способов ее достижения;
- умение принимать решения;
- гибкость, приспособляемость;
- чувство ответственности;
- уверенность в себе и знание...

Есть приемы, категорически запрещенные в воспитании. Например, рукоприкладство, ругань и вообще оскорбление личности ребенка, как бы ви­новат он ни был. Именно по этой причине, я уверен, недопустимы превращенные в судилища собрания, где учи­теля и родители в оскорби­тельном тоне говорят с учени­ками и о них. В разгоря­ченной атмосфере проработки легко нарушается всякая ме­ра - и воздействия, и нака­зания.
Не в проработках, не в ру­гани воспитательная ценность вмешательства сразу такой мощной силы: учителя и ро­дителей, - а в том, чтобы разобраться в фактах и их причинах. А что получается? Вот вывели на общий суд сразу несколько ребят. За каждым из них своя вина, уже не говоря об особенно­стях психики...

У каждого времени свой спрос с человека, свои проблемы и требования, и потому жизнь никогда не дается легко, если к ней подходить всерьез, если дерзать, а не желать беспечного житья. Где обрел человек беспечное проживание, там он кончается как цельная натура, как личность.
Молодой человек жаждет быть самостоятельным, умелым, независимым. И это вполне естественно, это надо поддерживать, к этому его надо подводить, ибо это — не отрицание традиций и опыта старших. Романтика самостоятельности должна быть поддержана. Я помню, что когда в первый раз дали мне в руки вожжи и на пароконной телеге проехался я по улицам своего села, то чувствовал себя действительно героем, чувствовал себя полноценным человеком. Эти два рвущихся вперед коня, которыми я управлял, как бы обострили мое чувство собственного достоинства, гордости — это и есть романтика.
Но романтикой нельзя злоупотреблять. Всегда, когда теряется чувство меры, происходит девальвация любых увлечений, в том числе и духовных. И если каждый день говорить одному и тому же человеку: как хорошо, если бы ты совершил подвиг, как это красиво, заманчиво,— романтика может потерять свой смысл...

В один из обычных зимних дней 1837 года прицельной пулей был сражен Александр Сергеевич Пушкин. Полтора века — срок немалый, но и по сей день не закрылась эта рана. Над перипетиями дуэли у Черной речки не устают ломать копья литературоведы, психологи, криминалисты и просто любители. Рождаются десятки подчас ошеломляющих версий. Созидатели уникальной Пушкинианы движимы одним желанием — добыть еще хоть каплю истины.
За последнее время вышли в свет добротные капитальные труды, под новым углом зрения высветившие личность и лиру «любимца муз и граций» (в частности; Б. Бурсов. «Судьба Пушкина» и В. Непомнящий. «Поэзия и судьба»); появились и новые исследования, специально обращенные к причинам и обстоятельствам гибели поэта (взять, скажем, книгу С. Л. Абрамович «Пушкин в 1836 году (предыстория последней дуэли)». И все же главный вопрос, связанный с дуэлью и гибелью поэта: что вывело Пушкина на Черную речку? — остается не до конца проясненным и порождает новые и новые вопросы.
В чем первооснова неистовой, непоколебимой ярости Пушкина по отношению к Дантесу и тем, кто стоял за его спиной? Получив анонимный пасквиль, он выразился с убийственным сарказмом и самообладанием: «Если кто-нибудь сзади плюнет на мое платье, так это дело моего камердинера вычистить платье, а не мое». В июле 1836 года он еще твердо стоял на том, что «независимость и самоуважение одни могут нас возвысить над мелочами жизни и над бурями судьбы».