-----------------------------------
+ под чертой "Зеркало семьи" (7)
Был у меня один ученик, очень трудный. Знакомство наше началось с того, что мы друг друга ... не поня­ли. «Ну и работенка же! Целый день вкалываешь, а получаешь... Вот у меня родительница на двух рабо­тах зашибает, а занята всего два часа в день. Это я понимаю...» - «Ниче­го ты пока, мой милый, не понима­ешь», - говорю я ему. А сама пытаюсь представить себе эту женщину, которая хотела того или нет, но большую ошибку совершила, не на­учив сына самому главному - ува­жать труд рабочего человека, и вместо любви к труду воспитала любовь к легким деньгам.

-----------------------------------
+ под чертой "Зеркало семьи" (6)
Счастливая, полноценная трудо­вая жизнь зависит во многом от правильного выбора будущей про­фессии. Конечно, намного проще решить за сына, кем он будет. Но не умнее ли будет остановиться и подумать: соответствует ли выбор, который сделали взрослые, склон­ностям и способностям подростка? Конечно, выявить профессиональ­ный интерес юного человека не­просто. Кем только ребенок не хо­чет стать, пока растет: пожарным и врачом, токарем и машинистом, учителем и космонавтом. И все же выявить можно. Один все к механиз­мам тянется, другая с лоскута­ми и ножницами не расстается, а для третьего нет занятия люби­мее, чем понаблюдать за жизнью зверей, птиц, насекомых.

----------------------
+ под чертой: Любовь - если вы любите человека таким, каков он есть, а не таким, каким он мог бы быть или каким вы его себе представили. Иначе говоря, какая-то трезвая оценка все же нужна, при всей стихийности и иррациональности любви чувство реальности все же не­обходимо. Некоторые, конеч­но, поморщатся: рационализм и любовь? Разум и спонтанная страсть? Несовместимо! А может быть, необходимо?

----------------------------
+ Лев Кривенко Рассказ Фурье часть 11 (2).
А до шести часов, до сбора на волейбольной пло­щадке, еще загорать и загорать. Я снова искупался и, наконец продрогший, пошел в сторону дома, останавли­ваясь у витрин, афиш, объявлений о найме рабочей силы, газет. В разных газетах я читал об одном и том же. По дороге случайно забрел в музей. И мне казалось, что за стенами музея был музей, а здесь, в компании античных богов, я видел, что и я - Человек по чувству родства с этими богами, спокойными, независимыми и непокорными. Даже сбитые с ног коварством, предательством, неблагодарностью, корыстолюбием, они, как видно было по их лицам, позам, не сдавались и не вымаливали жизни ценой рабства.

----------------------------------
+ Лев Кривенко Рассказ Фурье часть 8(2).
Все сразу рассыпались по своим столам.
- Айда курить! - повернулся он ко мне и я понял, что книги брать незачем. Кузьмич шел к себе, за фанерную пере­городку.
Когда я вошел к нему, он присвистнул и покачал головой:
- Ну и чудеса. Расчудесные такие чудеса!

----------------------------
+ Лев Кривенко Рассказ Фурье часть 11 (1).
Впереди - до шести часов, до волейбола,- целый день свободного времени. Свободного! Иди, куда захочешь.
Казалось, никогда так здорово не полыхало солнце. Облака, неподвижные, лежат, смешавшись, у горизонта, а чуть выше - плывут, растворяясь в зеленоватой голубизне, а еще выше - тающая синева и солнце.
Я взял курс на реку.

-------------------------------
+ Лев Кривенко
Рассказ Фурье часть 6.
Иногда мимо меня пробегал, быстро-быстро переставляя короткие ноги, бухгалтер артели Курочкин. Казалось, если он притормозит, то упадет. За столом он выглядел как на троне, сидел угрожающе неподвижно, окруженный папками, бланками, табелями. Его отполированный череп, когда попа­дал на солнце, отсвечивал, как ветровое стекло выскочившей из-за угла машины. Увидев меня впервые на траве, без ру­башки, с толстым томом «Истории цивилизации», он, сняв очки, протер их платком и, снова нацепив, уставился на меня, изумленный: он словно увидел в клетке животное - не то доисторическое, не то просто непонятной разно­видности.