------------------------
отвлечённо: Первой в купе вошла девчонка с круглолицым розовощеким мальчишечкой. Смуглая, худая, гибкая, признать в ней мамашу хорошенького двухлетнего карапуза можно было только благодаря одинаковым зеленым блюдцеобразным глазищам. Девчонку провожал сонм родственников с рюкзаками, сумками, ведрами... Девчонка рассеянно кивала, чмокала всех по очереди, а сама думала: «Скорее б уже тронулись, ей-богу!»

Следом в тусклое купе вплыла провинциальная пара с чемоданом на колесиках. Обоим под 50, он — высокий, крепко сбитый, усатый, с прямым взглядом и низким голосом — просто капитан дальнего плавания; она — кругленькая, миленькая, светленькая, кучерявая, в общем, вылитая овечка. Капитан с овечкой вежливо поздоровались с девчонкой, против ожиданий последней обрадовались малышу, дама сразу стала кудахтать: «Да кто же с нами едет-то? Да как мальчика зовут?» Мальчик оказался общительный, тут же затеял диалог с чужой тетей, за что получил в награду кружочек овсяного печенья.

И уже перед самым отправлением в купе вскочил студент. Потертые джинсы, рюкзак на плече, наушники: «Фуух, еле успел, всем привет!» — и сразу на свою вторую полку.

Тронулись. Все молчат.

Девчонка смачно хрустит орешками, украдкой поглядывая на мужчину, которому Никитка норовит забраться на колени. А про себя думает: «На папочку его похож». Тлеющий уголек обиды опять разгорается в сердце. «Хватит!» — приказывает себе Катя. А память тут же рисует образ Владимира Викторовича: идеальная осанка, резко очерченный подбородок, открытый взгляд ярких голубых глаз и низкий бархатный голос: «История Украины — это многовековая борьба за свободу, которая не заканчивается и поныне...» И спустя время: «Катенька, вы

сводите меня с ума! Я хочу быть с вами всегда!» Так в чем же дело, Владимир Викторович? Куда девалась прямота вашего взгляда, когда вы узнали, что у вас будет сын? Понятно, он вам ни к чему — у вас уже есть взрослые дети, жена, дом...

Володенька, чаю попроси, — пропела дама-овечка. По странному стечению обстоятельств капитана тоже звали Владимиром! Тот выбежал из купе почти радостно. Ему было не по себе: боже, уже завтра он увидит его! Ошибку своей молодости и такой неожиданный подарок к старости! Удастся ли незаметно улизнуть со дня рождения киевлянки-дочки? Признает ли он в 45-летней даме Юльку-артистку, свою первую любовь?.. Последний раз они виделись почти двадцать лет назад, в Киеве. Володя уже был женат и, расставшись с Юлькой, он не позволю себе впасть в черноту отчаяния и завел роман со светленькой кудрявой соседкой Наташей. Вскоре боль утихла: помогла смешливая и нежная Ната, а еще — осознание того, что строптивая Юлька сама оставила его, отдав предпочтение столичной жизни. И что? В театральное училище не поступила, нужно было на что-то жить, мыла посуду в столовой, потом окончила бухгалтерские курсы... Когда Володя увидел ее (после школы прошло всего несколько лет), в Юлькиных глазах уже не было блеска. Но чувства все равно накрыли обоих — жарко, трепетно, удержаться не хватило сил. И вот, пожалуйста — теперь оказывается, что у него в Киеве есть сын. Боже мой! Он всегда мечтал о сыне, но у них с Наточкой не получалось после Иринки. И как теперь прикажете ко всему этому относиться? Когда он прочитал Юлькино письмо, его просто трясло! Как можно было не сказать?! Только потом понял, что это было ее решение: получить от любимого единственное, на что могла после всего рассчитывать, — и скрыться, чтоб не ломать жизнь ни себе, ни ему. А теперь, выясняется, «пришло время познакомить мальчика с папой. Больше не хочу скрывать. Ничего от тебя не требую — просто поговори с Денисом». Да что ж он скажет этому мальчику? А Наточке что скажет, когда это рано или поздно выйдет наружу?..

Владимир возвращается в купе. Главное — сохранять спокойствие. Улыбается жене и мельком смотрит на парня со второй полки, уплывшего в музыкальный мир. «Должно быть, мой Денис - его ровесник. Может, даже слушает такую же музыку. Как же он меня примет? Что я ему скажу?» — и опять, опять все снова.

А парень только делает вид, что увлечен музыкой. Сквозь веки он неотступно следит за девчонкой. Какая же она классная! Двигается по-кошачьи грациозно и мягко, сквозь тоненькую ткань майки бесстыдно проступают выразительные соски, соблазнительная попка туго обтянута джинсами, которые обнажают смуглый животик с серебристым колечком у пупка. Разве так выглядят молодые мамы? Похоже, она не замужем. Что ж, он мог бы жениться на девушке с ребенком, если б она была такая классная. И у него есть, что ей предложить! Многие считают, что он — «бедный студент», такой уж у него имидж: растрепанные волосы, молодежная одежда. А у него в его 27 — собственная двухкомнатная квартира почти в центре, новенький «Опель» и несколько «штук» зеленых на счету. Илья пишет компьютерные программы для зарубежных фирм. Он «серьезный дядька» и уже давно задумывается над созданием семьи. Только свою ненаглядную никак не встретит... Поезд притормаживает, и Илья спускается вниз, усаживаясь напротив Кати. Но она даже не взглянула на него, она вообще никого не замечает, изредка лишь покрикивает на сына: «Никитка, не лезь туда, Никитка, посиди!»

А Никитке весело. Все ему нравится: и красивый вагон, и мерное покачивание поезда, и дядя с усами, и тетя с овсяным печеньем, похожая на овечку из книжки. Больше всех ему, конечно, нравится мама, но маме сейчас не до него: она грустная, на Никитку не смотрит, о своем думает. Значит, нужно подождать: Никитка знает, что мама скоро станет ласковой, возьмет его на ручки, поцелует. А пока неплохо было бы еще печенья. И Никитка смотрит на тетю-овечку глазами-блюдцами, протягивает ей розовую ладошку и лепечет: «Печеня, печеня!»

Тетя не то, что печенье — все готова отдать этому розовощекому мальчишечке. Вот такой красавчик мог бы и у нее родиться, как она его ждала! Не получалось. Сначала по врачам ходила, потом больше в церковь: и медицина, и Бог были бессильны. Дочь Иринка уже и школу окончила, а Наташа все надеялась, что подарит ей судьба еще одну беременность. Только не сложилось. И теперь одна надежда — на внуков. А Иринка не спешит. Сейчас, говорит, мама, сначала карьеру делают, а потом детей рожают. На день рождения дочери они с Володей везли деньги на новую стиральную машину, но Наташа намного больше радовалась бы, если б Иринка с Сергеем купили на них детскую коляску. И был бы у них такой вот милый мальчик. Никитка — хорошее имя.

«Никита! — раздраженно кричит Катя. — Оставь тетю в покое. Иди ко мне!»

Малыш уже готовится к торжественному прыжку, и тут его неожиданно подхватывают сильные чужие руки. И подбрасывают вверх. Почти до потолка. Ах! А потом резко вниз. Сердце выскакивает из груди. И еще. И снова! Никита восторженно пищит. А Катя внимательно смотрит на молодого темноволосого соседа по купе. Лихо он с малым-то! И начинает заливисто смеяться вместе с Никиткой.

Их смех заполняет все купе, передаваясь, словно электрический заряд, остальным. Непонятно отчего вдруг начинает тоненько хохотать тетя-овечка, умильно тряся светлыми кудряшками. Громко гогочет усатый капитан, указывая пальцем на взлетающего вверх Никитку. И заливается сам Илья - от удовольствия, подаренного другому, от внезапно нахлынувшего счастья и, что греха таить, от комичности ситуации. Четверо взрослых непонятно отчего лопаются от хохота!

И в этот момент проводница приносит чай. Крашеная блондинка в обтягивающем форменном жакете замирает со стаканами в руках. Все эти радостные люди с розовощеким ребенком — просто картинка счастливой семьи из букваря. Семьи, которой у нее никогда не было. У нее была только мама — всегда уставшая, улыбавшаяся очень редко. И от обиды на жизнь проводница грубо кричит: «Осторожно, кипяток!», разрушая резким возгласом картинку из букваря, и грохает чашки на стол с ворчанием, а уходя, изо всех сил толкает дверь купе. Уже в коридоре вспоминает, что никакая это не семья — она же сама проверяла билеты, чужие друг другу люди, ну, развеселились немного, может, принять уже успели. От этого открытия ей почему-то делается горько: она еще раз убеждается, что счастье, даже чужое, иллюзорно...

Катя делает неосторожное движение в сторону Никитки — и проливает на себя горячий чай. «Скорее под холодную воду!» — кричит тетя Наташа. Илья бросается за Катей: «Я помогу!» Он держит дверь, жмет на кран — чтобы у Кати руки оставались свободными и она могла охладить обожженные ладони — и невзначай слегка прижимается к ней. Горячая волна нежности накрывает Илью с головой. На секунду он уплывает в другую реальность, где нет грязных дверей и запаха поезда, а есть только Катя и тепло, исходящее от ее тела. Он пытается вобрать в себя это нежное тепло, и Катя слегка подается назад, оказывается в объятьях Ильи, забывает о своем ожоге...

— Домой едешь? — спрашивает Илья, когда они выходят в тамбур.

— Учиться, — улыбается Катя.

— А малой как же?

— Теперь уже в садике.

— А муж? — он застывает в ожидании.

Катя смотрит ему прямо в глаза.

— У меня нет мужа. И не было. Илья облегченно вздыхает:

— Далеко живешь? Оказывается, почти на окраине.

Будут встречать? Катя отрицательно мотает головой.

— У меня машина на вокзальной стоянке, - твердо говорит Илья. - Я вас отвезу. Договорились? — теперь уже он смотрит в её глаза.

Катя не отводит взгляда. «Спасибо!» — говорит она одними губами.

Утром Катя, проснувшись, вдруг обнаруживает прямо у изголовья охапку полевых цветов. От неожиданности даже не сразу понимает, где находится. Медовый цветочный запах уносит ее в детство, она вспоминает свой родительский дом, поле, усеянное ромашками... Катя поднимает голову. Илья ловит ее восторженный взгляд и улыбается. «Все будет хорошо!» — говорит он ей одними губами. Катя понимает. И кивает в ответ.

Никитка встает, обнимает маму, видит цветы и тоже улыбается. Он нюхает их, чихает и смеется. Просыпается тетя Наташа. Она смотрит на Никитку, его желтый от пыльцы носик, сбившиеся волосики и думает: «У Иринки будет такой же. Обязательно!»

Кашляет на верхней полке усатый Владимир. На удивление, он отлично спал. И снился ему белобрысый подросток лет пятнадцати, отчего-то в рваных по-модному джинсах и наушниках. Вместе с ним они ехали на велосипедах по тропинке вдоль железнодорожной колеи — и было легко и весело. «Хороший сон, — подумал Владимир. — Значит, все у нас сложится». И в первый раз после получения Юлькиного письма у него на душе стало спокойно.

Проводница принесла чай. Ей тоже удалось несколько часов подремать. Ей приснилась мама, молодая и красивая, которая держала ее, маленькую, на руках. И подбрасывала вверх. И они вместе смеялись! Проводница еще долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь вернуться в сладкие мгновения, а потом резко встала, натянула форменный пиджак и вышла покурить в тамбур. Вот тут-то она и увидела темноволосого парня, вскочившего на подножку с огромным букетом полевых цветов. Того самого, который теперь так нежно смотрит на девушку с ребенком. А может, они все-таки вместе?