Точно так же, как одни люди смотрят фильмы ужасов, другие – мелодрамы, одни слушают классику, другие – тяжёлый рок, так же, как разные люди по-разному смотрят на острое и на сладкое, разные дети относятся к соске по-разному. Одни жить без неё не могут, сосут её днём и ночью, других родители только изредка заставляют прекратить истерику при помощи этого резинового предмета. Бывают даже такие, которые вообще не сосут её, реагируя на каждую попытку родителей недовольством и плевками. Кто-то добровольно расстаётся с пустышкой практически сразу, а кого-то родители не могут заставит совершить этот подвиг и в четыре года. Некоторые родители реагируют на это совершенно спокойно, для американцев употребление пустышки уже подросшими детьми является нормой. Однако мальчик в деловом костюме с галстуком и пустышкой выглядит странно, особенно если он уже неплохо разговаривает, умеет рассказывать стишки...

Детская игра в дочки-матери избалована взрослым вниманием. Этнографы видят в ней отголоски древних обрядов, связанных с продолжением рода, психологи — отражение врожденного материнского инстинкта, писатели — воплощение материнской любви.
Детская литература поэтизирует эту игру. Маленькие мамы, пеленающие своих кукол, повторяют слова и жесты любящих матерей. В старинной колыбельной песенке XVIII века девочка баюкает куклу, наставляя ее материнскими советами.
В роли любящей матери — дитя, в роли ребенка — кукла. Причем любая. От нее не требуется ангельской красоты и светских нарядов, характерных для фарфоровой куклы. Напротив, игрушечные дочки изображены подчеркнуто скромно: тряпичные куколки, деревянные болванчики, а позднее -резиновые пупсики. Этим авторы говорят: материнская любовь свободна от тщеславия и не нуждается в роскоши. По-домашнему звучат имена кукол-дочек: Катя или Маша — в отличие от фарфоровых Анетт или Марго. Игры в дочки-матери писатели XIX века противопоставляют играм с фарфоровыми куклами. Маленькой девочке подарили куклу, сделанную из грубого картона и выкрашенную масляной краской (А. Коваленская. «Андрюшка», 1885). Другие девочки получили в подарок нарядных фарфоровых кукол. Разницу между этими игрушками писательница подчеркивает сравнением из человеческой жизни.
Нужны драматические события, чтобы фарфоровая кукла могла избавиться от своих барских замашек и стать хорошей «дочкой» своей хозяйки. Такие поучительные истории любили рассказывать авторы книг для девочек во второй половине XIX века. Кукла Нелли, убежавшая от своей маленькой хозяйки, стала свидетельницей подвига птицы, бесстрашно защищавшей птенцов. Прежде Нелли была черствой и высокомерной и «смотрела на все одинаково равнодушно».

Строительство нового мира часто сопровождается игрой в разные виды транспорта: в машину, поезд, пароход. Им предшествовали игры, в которых фигурировали кареты, коляски, дилижансы. Как бы ни менялись виды транспорта в детской игре, цель ее одна: отправиться в увлекательное путешествие, покидая привычное окружение. Самодельную повозку можно соорудить из стульев, коробок, кубиков.
В детской литературе первой половины XX века больше всего внимания уделяется паровозам и машинам. Игрушечные паровозы появились в детской комнате почти одновременно со строительством железных дорог (в 1870-е годы), но детская литература заинтересовалась железными машинами только в начале XX века. Паровоз, как и автомобиль, стал воплощать торжество нового, технического века. Настоящие паровозы и поезда входят в литературу, взрослую и детскую, делаясь предметом изображения. Но если в большой литературе 1920-30-х годов железные машины — образы противоречивые (иногда устрашающие и безумные), то в детских книгах они всегда воплощают торжество разума и прогресса. Деревенский мальчик Филюшка вернулся из города. Потрясенный увиденным, он рассказывает родным, как хорошо жить в городе, а затем с гордостью достает два городских «гостинца» — красный галстук и игрушечный автомобиль. С их появлением в голодной советской деревне жизнь изменится к лучшему, убеждает односельчан идейный мальчик (В. Дмитриева. «Как Филюшка в городе побывал», 1926). Так с помощью игрушечной машинки детская литература пропагандировала новый, социалистический образ жизни.
Но часто для писателя важнее показать не саму игрушку, а то, как дети играют в поезд или машину, сооружая их из чего угодно. Главное — изобразить движение. Ребенок и сам нередко преображается в поезд. Герой стихотворения Саши Черного «Поезд» (1912) звенит и пыхтит, как паровоз, свистит, как машинист, проверяет билеты, как кондуктор...

Скептики, которые считают экстрасенсов шарлатанами и проходимцами, и не редко шизофрениками, замолкают только стоит произнести имя Вольф Мессинг.
В способностях знаменитого на весь мир телепата, никто не сомневается, и очень серьезно относятся к этому.
Даже Зигмунт Фрейд, светило мировой психиатрии, признавал и уважал способности Вольфа. К слову сказать, они довольно часто встречались, и если бы Зигмунт увидел бы у Мессинга психическое расстройство, то наверняка об этом бы узнали.
Но великий врач был уверен в абсолютном психическом здоровье своего приятеля, и сам говорил не раз, что у него поистине необычайные способности.
Свои выступления телепат скромно называл психологические опыты. По ходу этих опытов он выполнял совершенно любые распоряжения отдаваемые зрителями, рассказывал в самых мелких подробностях биографии совершенно незнакомых ему людей, отыскивал спрятанные предметы.

От чего же зависят отзывчивость или равнодушие ребенка? Определенную роль в этом играет природа, которая наделяет одного человека тонкой организацией, высокой готовностью откликаться на все вокруг, а другого — чувствительным минимумом. Из первых, их часто называют «тонкокожими», выделяются те, кто комплексует, в числе вторых такие встречаются крайне редко — они более спокойны (до равнодушия), уверенны, их трудно потревожить рядовым событием.
И все-таки природа здесь играет лишь отправную роль: она как бы запевка, из которой может получиться, а может и не получиться песня. Подумаем, всякий ли чувствительный от природы ребенок вырастает отзывчивым? Правда ведь, нет? Чувствительность определяет лишь «инструмент», но не смысл «песни» — есть дети, которые очень тонко реагируют на все, что касается их самих, и в то же время удивительно безразличны к ущемлению желаний, интересов других людей, то есть, природный «инструмент» был хорош, а вот в результате неправильного воспитания обострилась эгоистическая чувствительность и атрофировались зачатки чувствительности, обращенной на других.

Как и в младенчестве, основой жизни ребёнка в последу­ющие годы, его спокойного поведения, нормальной жизнедеятельности организма является соблюдение режима дня: привычка спать, есть, играть в определенные часы. В начале второго года сохраняется в основном прежний режим: ребёнок должен спать днем два раза и есть четыре раза. Пятое, ночное кормление после года, как правило, врач отменяет.
К полутора годам работоспособность клеток коры го­ловного мозга возрастает настолько, что ребенку достаточно спать днем один раз. К этому времени он и сам не засыпает уже два раза. Однако надо стремиться к тому, чтобы и после года у ребенка сохранялась привычка спать днем два раза. Между тем некоторые родители, не зная, каким должен быть режим ребёнка этого возраста, или полагаясь на то, что ребёнок стал хуже засыпать, преждевременно начинают укладывать его днем только один раз. Возможно, были какие-то причины, вследствие которых ребенок не засыпал в положен­ное время.

Ребёнок обладает большой внушаемостью. Если он чувствует, что ему доверяют, считают его хорошим, он постарается оправдать это мнение (ребёнок дает то, что с него спрашивают);

насмешка, грубое слово ранят душу ребёнка, попирают его достоинство;
обращаться с ребёнком так же, как с взрослым, но с «поправ­кой» на детство;
дети, у которых развито чувство собственного достоинства, хо­рошо реагируют на родительское слово, они более податливы пе­дагогическим воздействиям.

О требовательности к детям. Советы родителям