А. Русин, «Въезд А. В. Суворова в Измаил»

Историки (Смит, Богданович, Петрушевский, Петров, Орлов и др.), которые занимались исследованием военного искусства Суворова, при описании штурма Измаила не задавались вопросами, где же Суворов намечал главный удар, или каков же был суворовский замысел штурма? Все их работы носят по большей части описательный характер и уходят в сторону от анализа диспозиции. И если, скажем, Ланжерон при составлении своего журнала боевых действий, который он вел почти до самой смерти, не имел перед собой диспозиции и поэтому описывал ход военных действий, как будто они абсолютно соответствовали намеченному плану, то Петрушевский, автор капитального труда о Суворове, имея в своем распоряжении диспозицию, также ничего не упоминает о ней. Он ограничивается лишь общим» описанием хода сражения. Петров упоминает, что было 9 колонн: 6 сухопутных и 3 с речной стороны, перечисляет их состав, указывает задачи штурмующих — и все это без учета диспозиции, а лишь так, как это имело место в ходе сражения. Таким образом, и он ни слова не упоминает об общем замысле Суворова. Смит в основном исходит из диспозиции и задачи атакующих колонн определяет правильно, за исключением третьей колонны, направление которой он указывает севернее, чем это предусмотрено было планом штурма. Колонна Мекноба у него показана там, где она, по описанию, фактически атаковала. Но и здесь также нет анализа общего замысла. То же самое мы видим у Богдановича. Нет ничего о замысле. Суворова и у Орлова, наиболее полно описавшего штурм, но также мало его исследовавшего. Он совершенно правильно критикует Смита, Богдановича, Петрова, Петрушевского, Ланжерона за то, что они вместо анализа неясных сторон диспозиции по существу отговариваются тем, что диспозиция-де могла быть изменена и т. д. Но и сам Орлов ничего не говорит о том, куда же, в конце концов, думал Суворов направить Мекноба и где полагал сконцентрировать больше сил для нанесения основного удара.


Несколько иначе подошли к этому вопросу советские историки. В 1938 и 1939 гг. у нас вышли в свет три работы о Суворове. Оставляя в стороне их историческую и научную ценность вообще, остановимся лишь на высказывании их авторов по интересующему нас вопросу.


С. Калинин в своей работе, указав состав действовавших войск, почему-то неожиданно заявляет, что главный удар был нанесен с речной стороны. Может быть, объем труда не позволил автору остановиться подробнее на этом важном вопросе, но во всяком случае он остался у него невыясненным. К. Осипов подошел к этому вопросу несколько иначе. Он просто грубо исказил состав штурмовых колонн, заявив, что «две трети всех наличных сил предназначались для атаки приречной стороны»10. Если мы включим в «приречную сторону» колонны Львова и Кутузова, которые атаковали фланги крепости с суши, то и в таком случае получается половина всех сил, а фронт атаки занимал половину общего периметра крепости. Наконец, А. Боголюбов почти на одной странице своей работы высказывает две противоположные точки зрения: в одном месте он пишет, что десантные части содействуют наземным войскам. Следовательно, основной удар наносят сухопутные части, а десантные — вспомогательный (содействуют). Несколькими же строками ниже автор утверждает, что «главный удар наносит группа Де-Рибаса с юга и отряды Кутузова и Львова с флангов». Но если последнее высказывание автора отражает его точку зрения на замысел Суворова, тогда оно совпадает с точкой зрения упомянутого уже нами тов. Осипова. Однако трудно себе представить, чтобы Суворов решил наносить главный удар с трех направлений — с запада, востока и юга — частями войск, которые входили в подчинение трем различным начальникам групп (Де-Рибасу, Потемкину и Самойлову). С другой стороны, наносить главный удар на участке, составлявшем половину всего фронта атаки, при крайне ограниченном количестве сил, как это было у Суворова, просто не представлялось возможным.