--------------------------
+ Лев Кривенко Рассказ Фурье часть 4.
В свободные часы я выхожу во двор с книгами: учебни­ками и толстым томом «Истории цивилизации», томом доре­волюционного происхождения, 1912 года издания, перевод с французского. Скальпельным взглядом путешественника, собирающегося в экспедицию, в места, где нет следов чело­века, я оглядываю синее небо, обещающее и на завтра солнечный денечек. Иду к забору, к единственному дереву, к облюбованному месту, с которого можно смотреть, прижмурясь, на плывшее в глаза солнце. Расстелив отцовский пиджак, я ложился, стягивал рубашку и, подставляя солнцу то грудь, то спину, то бока, читал, узнавая, как очеловечи­вались существа, как, добыв огонь, мастеря орудия, топоры, сохи, стрелы, ножи, приручая животных, они, сами изменяясь, становились жертвой собственных изделий - стрел, ножей, загородок.
Если в книге встречались отрывки, близкие мне скорее по преемственному инстинкту, чем по знанию и опыту, отрывки, ставившие вопросы, на которые нужно во что бы то ни стало доискаться ответа, то я переваливался на бок и вынимал из кармана свою записную книжку, свою библию, как я ее называл, и выписывал с нажимом:
«Быть выхваченным из жизни произволом, беззаконием, слепым столкновением сил, не подконтрольных мне, ему, нам, людям, значит погибнуть вопреки логике естественной жизни.
Человек не только через посредство орудий труда начал осознавать себя человеком, личностью, и не только через посредство использования и распознания химического или физического состава материи, и не через посредство отделе­ния одной группы от другой, разделения ремесел... но... человек осознал себя действительно человеком, личностью с того поворотного периода в истории цивилизации, когда сознательно начал восставать против этой алогичности своего бытия.
Восстание это и порождает подлинную цивилизацию: мир в войне, Право Человека, контролирующего само это право­судие, суд».