Богатство на Руси не столько золотом и серебром исчислялось, сколько мехами. Даже деньги долгое время ходили меховые: куны (куницы), ногаты, мордки (разные части шкур). Боярский чин прежде всего богатым меховым платьем обозначался, лучшая награда — шуба с царского плеча.

В «Слове о полку Игореве», старинном сказании о походе на половцев, вся добыча — ткани, бархат и оксамит (разновидность бархата), «а кожухами гать мостили». Походы под Азов и в Персию казаки шутейно называли «за кожухами». Ермак, набрав дань с сибирских племен, первым делом принялся шить шубы, превзошедшие самые дорогие боярские. Как пётся в былине, «левая пола в пятьсот рублей, правая— в тысячу». Огромные по тем временам.
Раздобылся шубой и Степан Разин, сводив своих казаков в Персию за кожухами. Да только по возвращении, как понадобилось вымаливать царскую милость за многие проступки, кланялся Степан астраханскому воеводе, просил заступничества, предлагал часть своей добычи, а воевода возьми да выбери любимую атаманову шубу. «Добро, воевода, возьми себе шубу, да не было б шуму». В скором времени Степан взбунтовался против царя, набрал вольную ватагу и пошел грабить купцов и жечь города. Спалил Астрахань, а с воеводы за свою шубу с живого шкуру спустил и деток его не помиловал.

Для кого-то он герой, заступник бедноты, поборник вольности казачьей. Для кого-то — злодей и лихой разбойник. А то еще говорили — колдун, с бесами знался. Умен был, отважен, решителен, всеми уважаем за ум и дерзость. И по морю Хвалынскому гулял, под Азов ходил и на персов, небывало богатую добычу на Дуванном острове делил. А еще вывез Степан из Персии молодую краса­вицу княжну. Дорожил он ею больше, чем всей казной, взятой в походе. Но товарищи стали смеяться над Разиным — «нас на бабу променял», обабился казак. И тогда, ради верности казацкому братству, Разин принес в жертву свою любовь, бросил персиянку за борт.

Дорогой ценой купил Степан уважение своих соратников, свою власть атамана. Не с той ли поры пробудилась в нем лютость, за которую, как в легенде говорится, и земля его не принимает. Ведь видели, не раз видели Разина уже через сто и более лет после казни седеньким стариком, с зеленой, мхом поросшей бородой. Пытался Разин открыть людям тайну своих кладов — если б вынули из земли заговоренные клады, он бы обрел покой. Да не даются его клады, заклятые, на костях человечьих лежащие.

Настал час расплаты. Без стона (то ли вправду заговоренный, то ли природная стойкость) выдержал Разин жуткую казнь четвертованием. Брат его Фрол сплоховал, просил пощады, обещал показать, где клады закопаны. Пять лет водил Фрол царских слуг и солдат по берегам Дона, от одного приметного дерева к другому, да так ни одного клада и не выдал. Может, и не открывался Степан брату, зная, что тот слабоват на расправу. Через пять лет терпение царя лопнуло, и он, махнув рукой на возможную поживу, прика­зал казнить Фрола.

Так и сгинули огромные богатства Стеньки Разина. Пелось в былинах, что обе­щал он своим молодцам атласу и бархату на наряд каждому, жемчуга на украшение, «а золотой казны, сколько надобно». Даже челн у него был необыкновенный: в конскую голову, украшавшую нос, вместо ушей были вделаны черные сибирские соболя, вместо бровей — черные же куницы, желтым огнем горели глаза-яхонты. Куда подевался этот кораблик и все, что было на нем? Картам ли довериться, грамоткам, будто бы писанным Степаном в последние вольные дни, или народной памяти, сохранившей имя Стеньки за крутыми холмами над Волгой, или заклинаниям, вызывающим потаенные клады или лучше вовсе их не трогать?