Народ примечает: Лето бежит вприпрыжку, зима бредет, понурив голову. Зимний денек — с воробьиный скок. Галки тепла накричали.
Снегирь под окном бренчит — к оттепели. Сорока под стреху лезет — к вьюге. Заяц выбирает лежку
выше обыкновенного—к непогоде. Копыта у коней потеют — к теплу. Петух на одной ноге стоит — будет холодно. Кошка в печурку — стужа во двор. Ясная заря — к морозу. Если ночью был иней — днем снег не выпадет. Высыпки звезд блестят — к стуже. Дым столбом — к морозу. Дым без ветра коромыслом — на снег и метель. Пушистые иней — к хорошей погоде. Зима буйная — и хлеб буйный. Большой снег — к урожаю: снег глубок — и хлеб хороги!

Год начинается с прибавкой света. И затем растет вместе с долготой дня. Когда день поравняется с ночью, наступит новый сезон — весна. Но солнечная дуга будет все выше и выше, к ее наибольшему подъему приурочен почин лета. Великолепна эта пора года, незабываема. А когда долгота дня станет уменьшаться, живые силы природы ослабнут, год состарится.
Что наблюдают в середине зимы? В суровое время фенологической нови, разумеется, немного. Но она есть, и ее надо замечать! В старом ельнике у ярких и спокойных клестов вывелись птенцы: частый прилет пернатых родителей к гнезду — верный знак, что семья увеличилась.
В водоемах — свои вести. Усатый налим за икромет принялся. Оживился необыкновенно, стал подвижным и хищным. Натуралисты продолжают измерять толщину снега и льда, отмечают дни с метелями и буранами, подкармливают пушистых и пернатых обитателей.
Пленяющий образ зимы насыщен обвораживающей белизной сугробов. Эти роскошные покрывала на сонных елях, папахи на укутанных пнях, чернеющие вдалеке деревенские улицы с белым пунктиром крыш — решительно все пронизано свежестью. «Не налюбуюсь, как сквозят деревья в лоне небосклона» (И. А. Бунин). Выходит, изобразительный язык поздней зимы совсем не беден.
Опадают последние орешки с липы. Красовались они на ветках долго, переждав не одну метель и стужу. И вот теперь рассыпались по снегу, приготовленные к дальним странствиям.
«Февральское солнышко коровке бок пригреет». Острые лучи заронятся и в шапку прохожего, и в птичьи шубки. Погреться в полдневных лучах любят глухари, тетерева, вороны и даже воробьи, такие бранчливые и озорные. Но заключительный месяц зимы напотешится и вьюгами: как же меся-цу-вьюговею да без вспышек метелей? Тогда-то сугробы и достигнут своих рекордных высот.
В феврале у зверей особые заботы. Волки устраивают свадьбы, и обычный состав клыкастой семьи, с прибылыми и переярками, распадается. Лиса также ищет себе подходящую пару. Февраль и для зайцев свадебник. А у домашних животных — прибавление: у коров растел, у овец окот. Коровы к тому же начинают линьку, теряя часть густого зимнего волоса. Его подберут птицы для постройки гнезд. Деревенские куры, перелиняв, начнут исправно нестись, оглашая округу несмолкаемым кудахтаньем.
Возле одиночных деревьев затайки появились. Снег подался от нагретой коры, зашершавился. С южной стороны дерева, понятно, затайка глубже. Бывает, что снег возле дерева и совсем из-никает, тогда-то над проталинкой и покажутся кустики брусники, унизанные кожистыми листочками, вереск и даже трава грушанки. Зеленым зимовщикам неплохо жилось под снегом, оттого и сияют они свежо, нарядно. Наперекор недавним стужам и метелям.
Солнечные лучи пронзили толщу льда, заронились в воду. Первым взбодрился ерш, суетится в светлой воде, ватажит-ся. Удильщикам с ним одна морока. В самом деле, вместо леща на крючке трепыхается щетинистый ерш-забияка. Правда, он сейчас не простой — икрянистый, но проку в таком улове нет. Настоящий клев начнется по последнему льду.
На румяных ветках вербы осеребрились пушистые почки. Проведали о солнышке февраля-бокогрея, вздулись — и в чешуйках тесно стало. Но вот чешуйки отвалились, и почки расправились, сразу преобразив скромные кусты. Не отстала от своей подружки ива-бредина. Она, как и верба, тоже освободила свои почки. Сияет ее крона теперь, улыбается весенней улыбкой. Только не думайте, что зацвела она! Ива-бредина и верба зацветают в пору половодья. А сейчас, на переломе зимы, они лишь сбросили твердые чешуйки, словно обзаведясь обновами.