Есть приемы, категорически запрещенные в воспитании. Например, рукоприкладство, ругань и вообще оскорбление личности ребенка, как бы ви­новат он ни был. Именно по этой причине, я уверен, недопустимы превращенные в судилища собрания, где учи­теля и родители в оскорби­тельном тоне говорят с учени­ками и о них. В разгоря­ченной атмосфере проработки легко нарушается всякая ме­ра - и воздействия, и нака­зания.
Не в проработках, не в ру­гани воспитательная ценность вмешательства сразу такой мощной силы: учителя и ро­дителей, - а в том, чтобы разобраться в фактах и их причинах. А что получается? Вот вывели на общий суд сразу несколько ребят. За каждым из них своя вина, уже не говоря об особенно­стях психики...

К началу декабря угроза роста задолженности населения по выплатам ипотечных кредитов достигла катастрофических масштабов, и стало ясно, что справиться с ней самостоятельно банки не смогут. Правительство было вынуждено в срочном порядке разработать комплекс мер по предотвращению катастрофы на рынке ипотечного кредитования.
Действительно, из-за финансового кризиса доходы населения значительно уменьшились - многие предприятия были вынуждены снизить заработную плату своих сотрудников, по стране прошла волна массовых сокращений штатов. В таких условиях резко возросла опасность возникновения дефолтов по кредитам, фактически означающая смерть не только рынка ипотеки, но и банковской системы в целом.

Едва ли не каждый, кто когда-либо пи­сал о Майн Риде, начинал с того, что его биография стоит самой увле­кательной из его книг.
Удивительно, что они совсем не устаревают с течением времени. Да­же напротив: кажется, что время, скрадывая детали и подробности, все ярче высвечивает их главную суть. Они давным-давно утратили ак­туальный интерес: эпоха работоргов­ли и войн с индейцами канула в про­шлое.
А что касается исторической ценности, то романы, скажем, Фенимора Купера или Марка Твена тракту­ют те же сюжеты с гораздо большей глубиной. Обаяние книг Майн Рида другой природы. Пожалуй, можно ска­зать, что они и сегодня пленяют и очаровывают нас заключенной в них энергией повествовательности: своим стремительным темпом; выпуклой картинностью сцен и жес­тов; полной ясностью представлений о добре и зле, которой нам зачастую недостает в повседневности; наконец, бравурным ощущением праздника жиз­ни, которое само по себе драгоцен­но и достойно зависти.