Всё в её жизни должно было случиться так же, как и у нас с вами: любовь, семья, дети... А случилась судьба необыкновенная.
Почему - каждый рассудит по-своему.
Шестнадцатилетняя Маргарита Нарышкина вышла замуж и, наверное, была уверена в своем нескончаемом счастье. Но муж оказался картежником и кутилой. В родном доме её называли огоньком. В считанные месяцы от огонька ничего не осталось - сникла, погасла. И тут явился он...
Александр Тучков, младший из четырех братьев-генералов, людей той высокой чести и долга, на которых держалась русская армия, оказался случайным гостем в доме Маргариты. Современники писали, что редко в ком внешние и внутренние достоинства сочетались в такой абсолютной гармонии, как в молодом Тучкове. На портрете, что висит в галерее героев 1812 года в Эрмитаже, он, боевой офицер, выглядит поэтом, мечтательным и вдохновенным.

Обаяние его прекрасного облика подтверждает и признание Марины Цветаевой:

Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик.
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена...
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна.

Легко себе представить, что «не знала сна» и Маргарита: перед ней был живой Тучков. Тут же влюбленный в нее, очарованный умной и милой ее речью, прекрасным голосом, сиянием изумрудных глаз... Хотя гордая и сильная Маргарита никого не допускала до своих семейных неладов, мать узнала о несчастье дочери и быстро добилась развода, благо скверная репутация Маргаритиного мужа в этом очень помогла. Однако, когда посватался Тучков, отказала наотрез: «Ей ли о новом замужестве думать?»
Мы можем сколько угодно иронизировать над строгостью нравов далекого прошлого. Но, как знать, не владела ли стариками Нарышкиными подспудная мысль, что коли дочери суждено стать женою Тучкова, то судьбу на коне не объедешь, а испытательный срок необходим.
Дочь отреагировала согласно своему эмоциональному, впечатлительному характеру: свалилась в горячке. Не только родительская воля, но и отъезд Александра за границу разлучили их. В голову приходило то, что приходит всем женщинам на свете. Да нужна ли она ему, разведенная, измученная незадавшейся жизнью, не первой по тем временам молодости? Она стремилась никогда не завидовать хорошеньким подругам, пока не встретила Александра. Теперь мучилась, что некрасива. А он? Любая девушка сочла бы за счастье носить его фамилию. Вот и уехал, не попрощавшись...
Но однажды Маргарите передали небольшой конверт. Легко себе представить, как непослушные пальцы рвали плотную бумагу. На голубом листке стихи, написанные по-французски, каждая строфа заканчивалась словами:
«Кто владеет моим сердцем? Прекрасная Маргарита!»
Верила ли она этому? Наверное. Потому что мы такие, какими нас видят любимые. Если прекрасными, значит, так и есть!
Однако прошло еще четыре года, прежде чем они поженились. Маргарите было 25 лет, Александру - 29...
Светлана Васильевна Вереш, сотрудница Бородинского музея, знает о Маргарите все, что только можно знать. Рассказывает о ней так, будто они были знакомыми или даже подругами. Не один год занимается она историей семьи Тучковых. Но двести лет утаили всё, что смогли.
А в первую очередь хранила тайну сам, Маргарита Михайловна. Она уничтожил перед смертью свою переписку.
- Знаете, мне кажется, горечь первой замужества удвоила в Маргарите способ ность любить. Ведь Ромео, перед встречей с Джульеттой, вздыхал по Розалине. Вот и на Маргариту обрушилась истинна! любовь после пробы любви, питаемо скорее девичьими грезами. Появило Александр, и, мне кажется, она прост» схватила его за руку, боялась отпустил и потерять...
Наверное, так оно и было, как в красивых старинных романах: «Их разлучил, только смерть...»
- Нет, - качает головой моя собеседница, - и смерть их не разлучила. С гибелью Александра их духовная связь была нарушена.
История этой любви могла бы лечь в основу большого романа. Быть может даже приключенческого...
Вот коляска у ступеней счастливом дома. Сейчас Маргарита - высокая стройная, светящаяся - сбежит по ним чтобы поцеловать мужа на прощание ведь впереди снова военный поход. Не обомлевший Тучков видит её в мужском костюме. Никакие уговоры не помогали - она сопровождала его всюду...
Да, жёнам русских генералов разреша лось следовать за мужьями фронтовыми дорогами, но сколь немногие воспользовались этой возможностью! Можно ли их осуждать? Война есть война...
После долгих переходов Маргарита от усталости замертво падала на руки мужа. Но деятельный, неунывающий характер помогал ей переносить тяготы. Она научилась стойко терпеть зрелище смерти, перевязывать раненых, ухаживать за ними, выслушивать последнее слово... Только гул артиллерии, когда дрожит под ногами земля и все застилает пороховой дым, лишал ее обычного самообладания. Ей, оставав­шейся во время битв в обозе, невыноси­мы были часы ожидания.
Однажды, вспоминали близкие ее рас­сказ, среди ночи Маргарита проснулась от странного сна. Во всю ширь темного неба наливались кровью буквы, складываясь в одно незнакомое слово: «Бородино». Маргарита разбудила мужа. Он припод­нялся на соломенной груде, укутал жену плащом: «Бороди­но? Право, не знаю. На­верное, это где-то в Италии», Он знал ее беспокойный нрав и старался погасить тревогу: «Что ты? Не волнуйся... Я же с тобой».
Наверное, особый дар любви дает пра­во на «сверхчувство». Пусть никакая нау­ка не может этого объяснить, мы-то с вами не знаем, что оно существует. Развематеринское сердце, чуящее «неладное», не пример тому? А безотчетная тревога? Маргарите дано было на несколько лет вперед заглянуть в свою судьбу, почувствовать ту незримую опасность, тот рубеж, что положит предел её счастью. А с рождением сына, названного в честь старшего Тучкова Николаем, счастье это стало полным, совершенным.
Летом 1812 года с западных рубежей уже потянуло гарью войны. Из горящего Смоленска они отступали вместе: наша армия, генерал Тучков, Маргарита с Николенькой, которому не исполнилось и года. Гражданское чувство, быть может, до сей поры дремавшее в ней, дало себя знать. Пришло сознание, что она, Маргарита, - дочь своей земли, подвергнутой огню и разорению.
А ведь могло в ее с Александром жизни быть все иначе. Перед самым вторжением французов Тучков решил выйти в отставку. Маленький сын, любимая жена - втроем они хотели поселиться где-нибудь подальше от шумной бестолочи столиц. Как хотелось Александру заняться хозяйством, добраться наконец до своей библиотеки! А начнет подрастать Николенька, надо будет учить его. Это и есть счастье...
Но в который раз в бесчисленной смене российских поколений все сминалось войной. Задуманное отложилось «на потом». О личном в общей беде Тучковым думать не полагалось. Матушка Елена Яковлевна пуще жизни наказывала сыновьям беречь честь. Да и Маргарита знала, что мольбы, её отчаяние и предчувствие горя не остановят Александра и давнишний непонятный сон не замедлит обернуться явью...
Смерть догоняла Тучкова на Бородинском поле дважды. Роты Ревельского полка редели на глазах, казалось, не было силы, способной поднять людей в контратаку. Александр схватил древко знамени, обернулся к своим пехотинцам: «Трусите, ребята? Так я один пойду...» Они не отпустили его одного...
Раненый Тучков упал на руки своих солдат. Они попытались вынести любимого командира, но тут их настигло ядро...
Узнав о судьбе свох сыновей - Николай смертельно ранен, Павел попал в плен, Александр убит, - мать их, Елена Яковлевна, без крика и слез опустилась на колени, сказала: «Твоя, Господи, воля...» Потом попросила поднять ее: глаза больше не видели. Отыскали лучшего лекаря. Она сказала: «Не надо. Мне не на кого больше смотреть...»
Вскоре после Бородинского сражения на краю поля выросла сторожка, где Маргарита Михайловна Тучкова жила аездами.
Среди реликвий, которые бережно хранят в Спасо-Бородинском монастыре, есть написанная девятилетним Николенькой записка: «Матушка, жизнь моя! Если бы я мог показать Вам свое сердце, Вы нашли бы в ней Ваше имя».
Женщины старой России... Много ли мы знаем о них? И почему так редко задаемся простым вопросом: а откуда они взялись - блистательная череда героев 1812 года, декабристы, люди искусства, писатели и поэты, первооткрыватели науки, отважные земле- и морепроходцы, государственные деятели - все те, кому Россия обязана своею славою сильного и могучего государства. Почему забываем мы, что все они - дети своих матерей, взращенные их любовью, наученные их словом и примером?
Мы говорим со Светланой Васильевной Вереш о том факте биографии Тучковой, что уже для современников сделал ее имя легендарным. Оставив сына родственникам, Маргарита поехала разыскивать тело убитого мужа...
- Я и сегодня стараюсь понять ее, представить, что гнало эту женщину к страшному месту, к огромной незакрытой могиле семидесяти тысяч человек. А ведь Маргарита Михайловна была очень нервная, до болезненности впечатлительная от природы. И мучилась этим.
- Долго она искала Александра?
- Двое суток. С ней, правда, был монах из Лужецкого монастыря. Они ходили вместе, и он кропил павших святой водой. Она знала примерно место, где погиб Александр. Это был Семеновский редут. Самое пекло. Сущий ад.
- Ей кто-то указал на это место?
- Да, генерал Коновницын. Прислал письмо с описанием последних минут Тучкова и карту, где крестиком отметил место гибели. И письмо, и карта каким-то чудом сохранились. Сейчас они в нашем музее.
- И все-таки поиски не дали ничего...
- Они давали Маргарите Михайловне надежду. А вдруг ошибка? А вдруг он в плену?
- Ну, а потом?
- Потом она вернулась домой. И продолжала не верить в то, что Александр погиб. Просыпалась среди ночи и бежала через лес на большой тракт. Ей казалось, что муж возвращается, и она его встре­тит. Ее приводили домой, опасались за рассудок...
Нет, она не сошла с ума, осталась жить, все по той же причине, которая заставля­ла моих соотечественниц превозмогать отчаяние во всякие века и во все лихолетья. Они обязаны были жить. Надо было рас­тить детей, угадывать в их взрослеющих лицах повторение любимых черт...
Сын подрастал и делался все более похожим на отца. Она расставалась с ним только тогда, когда тоска гнала ее на землю, спрятавшую Александра. Скоро на краю поля выросла сторожка, где Маргарита жила наездами. Она, по суще­ству, сделалась первой хранительницей памятного для истории России места. В 1820 году, распродав свои драгоценно­сти, она поставила на месте гибели мужа небольшой храм Спаса Нерукотворного. Потянулись сюда вдовы со всех россий­ских губерний помолиться за убиенных мужей. Да и всяк человек, завидев скромную главку церкви, снимал шапку, поминая благодарным словом защитников земли русской. После и в России, и за ее пределами поднялись памятники героической эпохи 1812 года, но ни в один из них не вложено столько любви и скор­би, как в тот, что стоит на краю Бородин­ского поля.
Судьба уготовила Маргарите еще один страшный удар: умер пятнадцатилетний Николенька. Она похоронила его под сво­дами Спаса Нерукотворного. Теперь весь огромный мир сосредоточился для нее на бородинской земле.
Постепенно ее сторожка сделалась цен­тром притяжения для тех, кто искал уте­шение и понимание среди таких же, обездоленных войной. Положив свое состоя­ние на возведение жилищ для вдов, ма­тушка Мария, та, что когда-то была Маргаритой Тучковой, с энергией отдалась делу устройства нового женского мона­стыря. Монастырская жизнь держалась на каждодневном упорном труде, а боль­шое хозяйство на рачительном присмо­тре. Матушка Мария, душа печальной се­мьи, была добра и ровна со всеми, ни в чем не выделяя себя среди подруг по несчастью. В трудах и заботах шел день за днем, и едва ли кто видел, как падала игуменья на холодную плиту, отчаянно и напрасно произнося чье-то имя...
От станции Бородино к Спасо-Бородинскому монастырю ведет широкая дорога, с пути не собьешься. Красные стены его видны издали. Здесь, в музее, хранится единственный из известных пока портре­тов инокини Марии. Непроницаемо и отре­шенно немолодое лицо.
Должно быть, именно такой видели Тучкову те, кто, попав в Бородино, считал своим долгом засвидетельствовать ей свое уважение. Были среди них люди раз­ные: царь Николай I и высокие сановни­ки, поэты и писатели, ветераны, чью мо­лодость крестил огонь знаменитого сра­жения, простой люд, наслышанный о необыкновенной женщине...
Но, пожалуй, лишь жены декабристов, вернувшиеся с мужьями из ссылки и на­вещавшие игуменью Марию, могли до конца понять ее. Они-то знали, что такое любовь и верность. И самоотречение во имя любимых им давалось без лишних рассуждений, без слез по самой себе.
Что же ощущали другие, глядя на зато­чившую себя в монашескую келью быв­шую «генеральшу»? Наверное, жалели ее. Но многим ли пришла мысль, что они видят перед собой женщину, познавшую всю полноту счастья? Даже чуткие поэ­ты, певцы возвышенных страстей, едва ли могли предположить, как бледнеет все это перед земной и вечной любовью, продолжавшей жить в душе монахини.
Умерла игуменья Мария ранней весной, когда из молодой рощи за монастырской оградой стал доноситься веселый пере­свист птиц, добравшихся до родных мест.
Складывая на груди руки умершей, мо­нахиня, солдатская вдовица, обнаружи­ла в холодеющих пальцах листок бумаги, крепко сложенный, с истертыми краями. Развернула, но ничего не поняла во французских буквах. Спрятала до поры в бездонный старушечий карман, да по­сле и затеряла.
«Кто владеет моим сердцем? Прекрасная Маргарита...»
Людмила Быченкова