Александра Блока нередко назы­вают самым петербуржским из рус­ских поэтов. Он был петербурж­цем по рождению, прожил всю жизнь в Петербурге и там похо­ронен. Вся поэзия Блока напоена, пропитана Петербургом, его духом и образами. Правда, в его твор­честве нечасты подробные описа­ния города, но беглые зарисовки, детали петербургского пейзажа вкраплены во многие стихотворе­ния поэта. Они создают неповтори­мый мир Блоковского Петербурга.
Поэт поразительно знал север­ную столицу. С юности он полю­бил долгие прогулки по городу и его окрестностям. Фешенебель­ным районам он предпочитал глу­хие переулочки и петербургские захолустья. Особенно его влекло в приморскую часть города, туда, «где мачты скрипят, барки покачиваются на окраине, на островах, совсем у ног залива...» Блоковский Петербург — город портовый и фабричный, в его «переулках пахнет морем, поют фабричные гудки».
Поэт рисовал свой город в раз­ное время дня и разное время года. Он запечатлел в своих стихах «ночи светлые, пустые, когда в Неву глядят мосты», «синюю города мглу» и «вино пе­тербургских туманов», «ледяную рябь канала» и «необозримую Неву», «петербургские сумерки снежные» и «серебро метелей» и «пожары дымные заката»...
Его Петербург многолик и полон противоречий. Таинственное прек­расное в нем соседствует с низ­менным и прозаическим. Сквозь будничный облик города, где «за­боры, как гроба», «лежит пластами пыль», «в высь изверженные дымы застилали свет зари»,— проступа­ет «непостижимый город» «магиче­ских видений».
Со страниц сочинений Блока встает и другой Петербург: «страшный мир», где «богатый зол и рад» и «унижен бедный».
И, наконец, это красный Петро­град поэмы «Двенадцать», где поэт воссоздал образ великого города в дни революционного пе­реворота, взорвавшего устои прежней жизни... Вспомним о некоторых местах города, связанных с жизнью поэта.

Университетская набережная,
дом 9
«(сон, или явь): чудесный флот,
Широко развернувший фланги;
Внезапно заградил Неву...
И Сам Державный Основатель
Стоит на головном фрегате...»

Это строки из поэмы «Возмез­дие». Не случайно образ Петра Великого рисовался воображению поэта на Университетской набереж­ной. Здесь многое говорит о пет­ровской эпохе: и дворец Меньши­кова, где царь принимал иностран­ных послов, Кунсткамера, где в петровское время жителям столицы показывали «диковины», и здание «Двенадцати коллегий», созданное по повелению самодержца для орга­нов государственного управления. Теперь в этом здании помещается Ленинградский государственный университет.
Огромное темно-красное здание университета аркой ворот соеди­нено с небольшим особняком, так­же темно-красным, с белыми пиля­страми и наличниками. В старину его называли ректорским флигелем или ректорским домом, так как он целиком был отдан в распоряжение ректора университета. В 1880 году должность ректора занимал Андрей Николаевич Бекетов, выдающийся ученый (его нередко именуют «от­цом русской ботаники») и борец за «университетские свободы».
16(28) ноября 1880 года в этом доме дочь ректора — Александра Андреевна Блок родила сына Алек­сандра. Здесь он прожил первые три года своей жизни. Окна его детской выходили на университет­ский двор. Она размещалась в верхнем этаже, в наиболее удален­ной от улицы части дома.
...Около 12 часов дня маленький Александр обычно приходил в спальню бабушки, окна которой выходили на Неву. Его ставили на подоконник, и он смотрел в окно, дожидаясь, когда из Пет­ропавловской крепости раздастся полдневный выстрел пушки. Осо­бенно любил он смотреть на Неву ранней весной в пору ледохода и позднее, когда по реке начинали сновать суденышки.
А на противоположном берегу открывался один из самых блиста­тельных ансамблей классического Петербурга: белая тогда площадь Сената и Адмиралтейство...

Петроградская набережная,
дом 44
«...Под утро проснулся от шума
И треска несущихся льдин.
Я думал о сбывшемся чуде...
А там, наточив топоры.
Веселые красные люди,
Смеясь, разводили костры:
Смолили тяжелые челны...
Река, распевая, несла
И синие льдины, и волны,
И тонкий обломок весла...»

Эти строки написаны весной 1903 года. В них отразились непо­средственные жизненные впечатле­ния поэта. В то время он жил в квартире отчима в Офицерском кор­пусе Гренадерского полка, обра­щенном своим главным фасадом к Большой Невке. Это монументаль­ное классическое здание, в центре и по краям украшенное шестиколонными дорическими портиками, выси­лось на казарменно-фабричной окраине. С Гренадерскими казармами связано 17 лет жизни Блока (с 1889 по 1906 год). Это — гим­назические и студенческие годы, время литературных дебютов, выхода в свет первой книги — «Стихи о Прекрасной Даме».
В Гренадерских казармах Блок пережил революционные события 1904—1905 годов. Поэт относил первую русскую революцию к числу событий, повлиявших на него осо­бенно сильно. Она, по словам Блока, открыла ему «лицо проснув­шейся жизни». В его поэзию втор­гаются новые мотивы. Многие из них поэт почерпнул здесь, на фаб­ричной окраине Петербурга. По сию пору рядом с Гренадерскими казармами стоит угрюмое темно-красное здание, окруженное камен­ной стеной. Это гардинно-тюле-вая фабрика. Из окон квартиры отчима Блок видел, как откры­вались обычно глухо запертые ворота, чтобы поглотить или выплюнуть серую толпу людей. Эти повседневные впечатления отразились в стихотворении «Фабрика» (1903):

«В соседнем доме окна жолты.
По вечерам — по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам...
Они войдут и разбредутся,
Навалят на спины кили.
И в жолтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели.»

Стихотворение поразило совре­менников: «Грубый чекан этих ударяющих, как молот кузнеца, строк был так непривычен под пе­ром поэта «Прекрасной Дамы». В это время равнодушие Блока к окружающей жизни сменилось живым интересом. В воздухе рабо­чего района, окружавшего Грена­дерские казармы, он улавливал «отдаленного восстания надвигаю­щийся гул». Лахтинская улица, дом 3, квартира 44.
Осенью 1906 года Блок поселил­ся на Лахтинской улице. Места эти были знакомы Блоку с детства. С 1891 по 1898 год он ходил из Гренадерских казарм во Введенскую гимназию, которая помещалась на углу Большого проспекта и Шамшевой улицы. Белое каменное трехэтажное здание гим­назии гордо возвышалось тогда среди деревянных домиков с сада­ми и пустырей. Гимназия не оставила поэту о себе доброй памяти. Блок вспоминал, что там он «чувствовал себя, как петух, которому причертили клюв к полу, и он так и остался в согнутом, неподвижном положении, не смея поднять голову».
В начале 1900-х годов в районе Большого проспекта и прилегающих к нему улиц началось строительст­во многоэтажных доходных домов. Они теснились вдоль улиц, лишен­ных зелени... Блок с женой посе­лились в только что отстроенном доме. Стены были еще не досушены, и поэтому квартиры сдавались за полцены.
Впечатления жизни на Лахтин­ской отразились в цикле стихов Блока «Мещанское житье». В них поэт показывает изнанку жизни города: «зловонные дворы», под­валы, чердаки. Герой этих стихо­творений — чердачный жилец, ма­ленький человек, «убитый земной заботой и нуждой», и Петербург в них предстает таким, каким он открывается обитателю чердака. Он видит «трубы, крыши дальних кабаков»; видит: «голодная кошка прижалась у жолоба утренних крыш», «забитая лошадка бурая гуляет во дворе», «мальчик, посинев от холода, дрожит среди двора». Все детали петербургского пейза­жа в стихах этого цикла буднич­ны, подчеркнуто прозаичны.
«Не было уголка во всем Петер­бурге, который бы навсегда не запомнился ему, и почти все они отразились в его стихах, которые Блок мысленно всегда приурочивал к какому-нибудь месту», — писал один из близких друзей поэта.