
«Отцы - это тоже родители» - так называлась книга американских педагогов Инглиша и Фостера, изданная в США в 1953 году. Такое утверждение говорит о том, что с признанием отца «полноценным» родителем дело обстояло неважно. Судя по более поздним публикациям, не намного лучше оно обстоит и сейчас. «Отец - забытый родитель», «Пора отцам вернуться в семью» - такие заголовки можно встретить на страницах зарубежных журналов. А венгерские ученые Раншбург и Поппер в своей ставшей широко известной книжке «Секреты личности» пишут: «Самое большое, что может сделать отец для своих детей, - это любить их мать».
Приглядимся и, увы, придется признать: в этом отношении наше общество не особенно отличается от западного, хотя причины «вытеснения» отца из семьи у нас во многом иные, чем, скажем, в Америке. Влияний семьи на ребенка мы, Как правило, тоже рассматриваем как влияние матери. На родительские собрания в школы ходят, в основном, матери. Если ребенок заболел, больничный лист по уходу получает мать; это считается естественным и никого не удивляет. При разводе суд в подавляющем большинстве случаев оставляет ребенка матери. Наконец, после развода, если мать не хочет, чтобы ребенок продолжал общаться с отцом, ей (на практике) почти всегда удается настоять на своем, хотя все это, между прочим, прямо противоречит существующему законодательству о браке и семье, согласно которому оба родителя обладают равными правами и равными обязанностями по отношению к ребенку. Те, кто помнит американский фильм «Крамер против Крамера», понимают, что речь идет не просто о каких-то судебных несовершенствах, а о чрезвычайно широко распространенной в самых разных обществах установке: мужчина не предназначен, не приспособлен для воспитания ребенка.
Пренебрежение к роли мужчины в воспитании ребенка, которое мы наблюдали и в науке, и в быту, и в СССР, и на Западе, резко контрастирует с тем колоссальным вниманием, которое уделяется образу отца в художественной литературе. Множество блестящих страниц русской классики посвящено этому образу: «Подросток» и «Братья Карамазовы», «Отцы и дети» и «Первая любовь», произведения Владимира Набокова и Леонида Андреева. Образ отца волновал Диккенса («Домби и сын»), Мориака («Клубок змей»), многочисленных современных советских писателей: Ю. Нагибина, Ю. Трифонова, В. Амлинского... Проблема отца всплывает в «Короле Лире» Шекспира, а в «Гамлете» мысли об отце занимают едва ли не всех главных героев: Гамлета, Лаэрта, Офелию, Фортинбраса. Не будет преувеличением сказать, что взаимоотношения сына (реже - дочери) с отцом - это, по меньшей мере, тема номер два мировой литературы, уступающая, вероятно, только Великой Теме Любви.
Голос природы или требование Общества!
Мать ухаживает за ребенком, кормит и воспитывает его, отец осуществляет «общее руководство», обеспечивает семью материально, охраняет ее от врагов. Такое разделение ролей достаточно распространено, для многих оно является идеалом семейных отношений. И, как нередко считают, в его основе лежат природные качества мужчин и женщин: мягкость и нежность матери, ее привязанность к ребенку, физическая сила и энергия отца. И все же задумаемся, насколько же принятое распределение функций в действительности соответствует природе мужского и женского начал в семье?
Принято считать, скажем, что женщины более чутко реагируют на переживания Детей, их плач и другие болезненные состояния. Так ли это?
Чтобы ответить на этот вопрос, психологи поставили множество экспериментов: испытуемый (мужчина или женщина) наблюдал за ребенком, попавшим в затруднительное положение, плачущим от ушиба или растерявшимся от неожиданности. Иногда это была реальная ситуация, например, во время спортивной игры; но чаще испытуемым показывали видеозапись, кинофрагмент, фотографию или рисунок.
Как же узнать, что переживают он и она, как измерить и сравнить его и ее эмоции? Можно, конечно, просто попросить испытуемого описать свои чувства и оценить их, например, по пятибалльной системе... Результат в таком случае однозначен: самоотчеты женщин свидетельствуют о более интенсивных, более глубоких и насыщенных переживаниях.
Но можно ли безоговорочно верить этому результату? Мы ведь знаем, что человек не всегда отдает себе верный отчет в своих чувствах. Вдобавок иногда по тем или иным причинам люди предпочитают эти чувства сдерживать. Так, если мужчина оценивает свою эмоцию жалости на 4 балла, а женщина в той же ситуации - на 5, то можно ли утверждать, что женщина переживает сильнее? Может быть, она просто лучше умеет анализировать свои чувства? Или, возможно, мужчина стесняется своей чувствительности.
Попробовали использовать другой, более объективный метод - измерять не сами эмоции, а сопровождающие их физиологические явления: частоту пульса, задержку дыхания, дрожание рук, потоотделение, ведь все эти непроизвольные реакции тесно связаны с психическими процессами. Результат был впечатляющим: женщины сообщали о гораздо более сильных переживаниях, чем мужчины, но физиологические показатели у сильного и слабого пола выглядели совершенно одинаково.
Можно судить о сопереживании и по реальному поведению взрослого: сколько раз за время эксперимента испытуемый посмотрел на ребенка, что он (она) при этом сказал(а), пытался ли подойти, помочь, утешить (если это, конечно, была реальная ситуация)? Короче говоря, попробуем поставить вопрос так: не что чувствуют взрослые, а как они себя ведут? Результаты таких экспериментов оказались зависимы, в первую очередь, от присутствия других людей: чем больше посторонних наблюдает за опытом, тем более активно ведет себя по отношению к ребенку женщина; тогда как мужчину, наоборот, присутствие других людей сдерживает. Но если испытуемый находится с ребенком один на один, различия между поведением мужчин и женщин исчезают.
Судя по этим данным, эмоции мужчин и женщин, сопереживающих ребенку, по-видимому, мало различаются. Однако к проявлению этих эмоций общественное мнение относится по-разному: мужчине вроде бы неудобно выходить из себя из-за детского плача или испуга, тогда как у женщин подобные переживания считаются и служат признаком естественных материнских чувств. Такое отношение окружающих заставляет мужчин прятать, преуменьшать свое волнение, а женщинам позволяет свободно «выплескивать» свои чувства.
Вглядимся в даль...
Углубленные исследования семейных отношений и процесса воспитания детей в семье начались лишь в двадцатом веке. Поэтому у нас, конечно, нет прямых научных данных о том, как строили свою семейную жизнь наши предки. И если о временах не столь далеких ценнейшую информацию несут письменные источники, то о том, какую роль мог играть мужчина в далекие, доисторические эпохи, мы никак не можем знать непосредственно. К счастью, на земле еще в XX веке сохранилось немало народов и племен, находящихся на первобытном уровне развития экономических и иных общественных отношений. Изучая жизнь таких народов, мы можем понять многое из того, как жили наши далекие прадеды, как они относились друг к другу, как трудились, как растили детей.
И это очень важно: ведь только увидев все разнообразие жизни в других человеческих мирах, мы понимаем, что узкий мирок нашего поселка или микрорайона - это еще не все человечество; и то, что у нас принято, - это вовсе не обязательный для всех без исключения закон жизни; а то, что кажется нам естественным и очевидным, покажется странным и требующим доказательств, если посмотреть на это со стороны.
Первое, что бросается в глаза, когда знакомишься с описаниями взаимоотношений мужчина - ребенок у различных народов, в различных культурах - это то, что отношения эти бесконечно разнообразны: от самой тесной дружбы и постоянного ухода отца за своим сыном до полного отсутствия каких-либо контактов детей обоего пола с мужской частью племени.
Американские этнопсихологи М. Вест и М. Каннер выделили три типа обществ, различающихся по положению отца в семье, его участию в воспитании детей.
Первый тип - племена, где основным занятием является собирательство или садоводство. В таких культурах разделение труда между мужчинами и женщинами невелико: женщина участвует в добывании пищи, мужчина - в домашнем труде. Как правило, браки в таких обществах моногамные. Отцы, как и другие мужчины, очень близки к детям, систематически играют с ними, балуют их. Такие народы не отличаются воинственностью, агрессивностью, предпочитают мирные отношения с окружающими племенами.
В племенах второго типа контакты мужчины (особенно отца) с ребенком сведены к минимуму, и дети растут под исключительным женским влиянием. Основной производственной деятельностью является охота и земледелие. В первом случае добывают пищу только мужчины, тогда как женщина является полновластной хозяйкой домашнего очага. Это ведет к строгому половому разделению труда, а, следовательно, и разделению общественного положения мужчины и женщины. Мужчины в таких обществах мужественны и агрессивны.
Если основное занятие такого племени - примитивное земледелие, то разделение труда менее строгое, так как женщины тоже работают в поле. В обоих случаях семья в племенах второго типа полигамная. Агрессивные и воинственные мужчины часто гибнут, что ведет к изменению соотношения полов, и многоженство, являющееся естественным выходом из такой ситуации, служит дополнительным фактором, отделяющим ребенка от отца.
Наконец, третий тип - это высокоразвитые земледельческие племена. Семьи чаще всего моногамные; многоженство если и встречается, то носит необязательный характер. Отношения отец- ребенок не так близки, как в обществах первого типа, но и не так холодны, как в обществах второго типа. Отец, как правило, играет с ребенком, но мало участвует в повседневном уходе за ним.
Пока стоит обратить внимание вот на что: как ни странно, мягкие и чувствительные мужчины воспитываются в племенах, где важную роль в воспитании играет отец. И наоборот - у народов, где сыновья растут в условиях преобладающего или даже исключительного женского воздействия, мужчины воинственны и агрессивны. Дальше мы увидим, что эта, парадоксальная, на первый взгляд, закономерность сказывается отнюдь не только среди примитивных народов. Ее действие мы каждый день видим вокруг себя.
Отец, Вождь и Учитель...
На протяжении большей части письменной истории человечество жило в обществе, где основным занятием было сельское хозяйство, где ремесла еще не успели превратиться в промышленность, а жители городов составляли меньшинство. Такое общество часто называют докапиталистическим, крестьянским, феодальным или патриархальным. Последний термин употребляют наряду с другими, часто не задумываясь, что в нем содержится указание на то, сколь важную роль в сознании такого общества играет фигура Отца.
Патриарх - это глава рода, отец семейства, выполняющий по совместительству функции вождя. Слияние ролей Отца и Вождя (так же, как Отца и Учителя) - характернейшая черта патриархальной культуры. Государство, будь то монархия или тирания, делает главу семьи опорой власти, формируя в семье сколок общественных отношений. Члены семьи повинуются отцу, как подданные - монарху или диктатору. И далее как все люди - единому Богу, Отцу небесному. Триада Отец - Правитель - Бог - основа патриархальной идеологии. На отца (реального, обычного отца семьи) возлагаются функции монарха в миниатюре, правителю же, а далее и Богу приписываются отцовские качества: сочетание строгости и справедливости, умение разрешать все конфликты «по-семейному».
До сих пор даже в такой «непатриархальной» стране, как США, дети склонны описывать обобщенный образ отца примерно в тех же словах, что и образ президента страны. В протестантской культуре, где преобладал образ сурового Бога-отца, этот образ вкладывался в головы настоящих отцов, влияя на их отношения к жене и детям. Патриархальная семья несет свойства патриархального государства и космоса; общество, семья и вселенная взаимно моделируют друг друга.
По-разному относятся отцы к своим детям в патриархальных семьях. Так, роль наказания, особенно физического, значительно выше в западных патриархальных семьях, чем в восточных. Однако во всех случаях есть одна общая черта: отец находится на недосягаемой высоте для ребенка, их отношения строго вертикальны, отец - прежде всего авторитет, прообраз и олицетворение той власти, которой ребенок беспрекословно будет подчиняться, когда вырастет и сам станет отцом.
Переход к капиталистическому способу производства невозвратно изменил жизнь традиционной семьи. В сегодняшней городской семье развитых стран отцы имеют достаточно времени и возможностей для разнообразных занятий с детьми - не только с сыновьями, но и с дочерьми. Но традиционная функция отца в воспитании мальчика, выражающаяся словами «делай, как я» (вспомним единство ролей Отца и Учителя в патриархальной культуре), в развитых обществах нашего времени явно утрачены. Отец уже не является наставником сына, бережно направляющим его еще нетвердые шаги по пути своего ремесла. Сейчас отец (рабочий и служащий) отделен от ребенка, он целые дни проводит на работе, причем эта работа в большинстве случаев - для ребенка что-то совершенно непонятное. В школе ребенок учится совсем не тому, чем занимается его отец. Классическая преемственность «сын - наследник моего дела» ушла в прошлое; разрыв между ролью Отца и ролью Учителя стал очевиден.
Знаменитый американский психиатр Э. Фромм, автор переведенной у нас недавно замечательной книги «Быть или иметь», анализируя традиционную семью, выделил отцовский и материнский подходы к детям как два принципиально разных типа любви. Отцовская любовь требовательна, она стремится к справедливости, к тому, чтобы любить ребенка в соответствии с его заслугами, не больше, но и не меньше. Материнская любовь слепа. Мать любит ребенка только за то, что он существует, за то, что он - ее ребенок; красивый и урод, умный и бестолковый, трудяга и лентяй - все в равной мере достойны материнской любви.
По мнению Фромма, любой человек для нормального развития нуждается и в отцовской, и в материнской любви. Человеку необходима честная и справедливая оценка его достоинств, его реальных успехов и заслуг. Но, с другой стороны, он нуждается и в безусловном принятии и понимании его, независимо от его заслуг - только потому, что он человек. Любой сдвиг в сторону преобладания одного из видов любви - отцовской или материнской - ведет к нарушению поведения.
Современное западное общество, считает Фромм, все в большей степени становится безотцовым. Преобладает материнский принцип абстрактного гуманизма: все люди по-своему хороши, заслуги и достоинства каждого не имеют значения. С наибольшей полнотой этот взгляд выражен в идеологии хиппи. Отсюда, по Фромму, характерная для современного Запада тяга к анархии, к утрате социальной организации, к распаду рациональной культуры и высокого искусства.
В настоящее время во многих зарубежных странах проводится активная работа, направленная на изменение «безотцового общества». Однако выход видится не на пути возврата к патриархальным отношениям, а в максимальном приближении мужчины к семье, преодолении отчуждения между отцом и детьми. Наиболее развит курс на уравнивание женщин и мужчин в быту в странах Северной Европы (Швеция, Дания), где развернуты последовательные программы «эмансипации мужчин». В школе уроки труда одинаковы для обоих полов: девочки забивают гвозди, мальчики шьют и пеленают кукол. Во многих государственных учреждениях зарплата женщин выше, чем мужчин: семья должна быть заинтересована в том, чтобы работала женщина, а мужчина ухаживал за детьми. С середины 50-х годов постепенно на Западе стала распространяться практика присутствия мужей при родах их жен. Дальше мы расскажем о том, как это влияет на сплоченность семьи, формируя привязанность мужа к жене и ребенку.
Так обстоят дела «у них». А у нас?
Несросшийся перелом
«Сын за отца не отвечает!»
Понадобились тысячелетия развития человечества, мировые войны и революции, чтобы Отец всех трудящихся мира изрек, наконец, эту великую истину. Народам России была объявлена милость: оказывается, кара, которую навлек на себя отец семейства, не обязательно влечет за собой уничтожение всех его потомков. Непонятно только: почему отношениям отцов и детей было придано такое глубокое политическое значение?
Страшный удар, нанесенный патриархальной семье нашей страны в 20-30-е годы, имел множество причин и еще больше следствий. Для ускоренной индустриализации требовались миллионы женских рабочих рук; женщина была оторвана от детей и брошена на производство. Сиротство при живых родителях стало (а по сути, остается и до сих пор) массовым явлением. Колоссальные репрессии, затем неслыханная по числу жертв война и вновь вихрь репрессий - все обрушилось, в первую очередь, на мужскую часть населения. По некоторым данным, в 1950 году в местах заключения находилось около 15 миллионов мужчин (из которых 5 миллионов - только «за плен»). Женщин, конечно, тоже арестовывали, но в значительно меньших масштабах. Очевидно, что в этих условиях семья без мужчины стала нормой.
Но государство не только взломало крепость семьи, не дав, в сущности, ничего взамен - оно еще и узурпировало ее функции. Отец Народов занял место родного отца. Думается, что мгновенное уничтожение вековых семейных традиций потому и удалось с такой неожиданной легкостью, что новые отношения основывались на тех же патриархальных чувствах благоговения, преклонения, безусловного послушания, готовности в любой миг принять наказание (даже незаслуженное) - только эти чувства были перенесены с главы семьи на Государство, Общество, Партию, Вождя.
История 20 - 40-х годов представляет широкий спектр разнообразных преступлений против отцов. На одном конце спектра - некий Успенский, сын священника, убивший своего отца, чтобы доказать верность атеистическим принципам новой власти. По данным А. Солженицына, отцеубийца стал... заведующим культурно-воспитательной (!) частью Соловецкого концлагеря (и, по совместительству, исполнителем смертных приговоров). На другом полюсе - десятки тысяч людей, отрекшихся от отцов-«кулаков», отцов-«врагов народа», отцов-интеллигентов, «забывших» упомянуть о них в анкете, сменивших - во избежание неприятностей - отцовскую фамилию. Не будет преувеличением сказать, что выросло целое поколение людей, предавших своих отцов.
Раньше государственная власть опиралась на фигуру сильного отца в каждой семье. Сталинский режим, напротив, все свойства этой фигуры стремился, как бы вобрать в себя, предоставив настоящим родителям ребенка в лучшем случае светиться отраженным светом. «Советские родители не лишены авторитета,- пишет Д. Линн, автор единственной в мире монографии, посвященной роли отца в семье,- но этот авторитет - лишь отражение мощи государства».
В настоящее время роль мужчины во многих семьях сведена если не к нулю, то к минимуму. С одной стороны, он утратил прежний авторитет и уважение, с другой, лишившись патриархальной высоты и недоступности, не стал ближе к детям, не стал больше заниматься с ними. Не так уж мало семей, где отец просто чужой среди своих.
Психолог Т. Юферева решила узнать, как воспринимают московские подростки 13-14 лет положение мужчины и женщины в семье. Выяснилось, что женщина рассматривалась ими (особенно девочками) как глава семьи. Мужчину же и девочки, и мальчики воспринимали в первую очередь и в лучшем случае как помощника жены по хозяйству. «Приятно видеть мужчину в очереди в магазине, в прачечной»,- сказала одна из девочек. Другие были более резкими в своих отзывах: «Мужчина - это три Т: тапки, тахта, телевизор...», «Мужчина - это не то, что женщина, он гораздо меньше работает, но гораздо больше ест».
На вопрос: «На кого ты хочешь быть похожим, когда вырастешь?» мальчики 8-9 лет чаще отвечают: «На маму». Отец не является ни примером для подражания, ни старшим другом, передающим свои знания и опыт. С детства на мальчиков оказывается давление, препятствующее развитию их мужского, отцовского начала. Общество в целом и школа как его боевой авангард поощряют пассивную дисциплину, бездумное послушание и нетерпимо относятся к таким традиционно мужским качествам, как инициатива, выдумка, активность. Девочки, особенно в начальных классах, пользуются большим авторитетом и значительно чаще становятся формальными лидерами - старостами, звеньевыми и т. п. Так уже в школьном возрасте закладываются основы будущего доминирования женщины в семье.
Таким образом, процесс отчуждения отца от детей в значительной мере представляется общим и для нашего, и для западного общества. И в том, и в другом случае в основе этого лежит распад патриархальной семьи с отцом-господином, послушной женой и беспрекословным подчинением младших старшим.
Но есть и немалая разница. В США и Европе на смену патриархальным отношениям постепенно приходят отношения равноправия мужчины и женщины в семье, равенства прав и обязанностей отца и матери. Процесс этот сложен и противоречив. В частности, многие проблемы американской семьи могут быть связаны с тем, что старая форма отношений себя изжила, а новая еще только нащупывается.
Наши проблемы в ином. Принцип равноправия мужа и жены, отца и матери мы провозгласили раньше, чем на Западе, но, как и многие другие прекрасные принципы, он не был обеспечен реальным содержанием. Государство разрушало семью, пытаясь полностью заменить ее собой. Поскольку при этом основной удар пришелся на доминировавшую в старой семье фигуру отца, возник уродливый тип семьи с мужем и отцом, формально присутствующим, но на самом деле оттесненным на обочину семейной жизни.
Вряд ли нужно говорить, что эта мрачная картина, конечно же, характеризует далеко не все наши семьи. Есть много прекрасных отцов и глубоко уважающих и любящих их матерей, и об этом мы еще будем говорить дальше. Здесь лишь хотелось бы подчеркнуть реальность существования у нас такого «безотцового общества», где не только сын за отца, но и отец за сына не отвечает.
Б. Кочубей, кандидат психологических наук
После этой статьи часто читают:
Просмотрено: 3716 раз