
Возвращение Брюллова
Наше представление о художнике зачастую складывается лишь на основе его законченных и общедоступных полотен. За пределами внимания остаются десятки и сотни этюдов, набросков, эскизов, рисунков. А ведь этот материал — частичка души художника, какой-то момент его жизни, творческой биографии. Даже любой незаконченный и невразумительный на первый взгляд рисунок может подсказать что-то новое, - неожиданное. Тем более когда речь идет о фигуре такого масштаба, как Карл Брюллов. Одним из первых он начал разрушать привычные каноны классицизма. Изменил бытовавшее в его время представление о задачах исторической живописи. Своим искусством портретиста прокладывал пути реализму...
Значительную часть жизни Брюллов провел вне России, главным образом в Италии. До сих пор обнаружена лишь небольшая часть его творческого наследия, оставшегося за рубежом. Неудивительно, что целым событием стала передача Третьяковской галерее трех неизвестных акварельных рисунков Брюллова, подаренных вдовой итальянского художника, выходца из России, Георгия Шилтяна. Можно Напомнить, что рисунок работы Брюллова мечтал иметь сам Пушкин, но так и не сподобился.
— Во время второй мировой войны мы жили на севере Италии в местечке Гардоне, расположенном на берегу озера Гарда,— рассказала Елена Абрамовна Шилтян.— Соседом нашим был известный коллекционер рисунков и фарфора граф Турати. Частенько хаживали мы к нему в гости. Как-то раз мы пили чай в салоне, а Георгий Иванович просматривал наверху папки с рисунками. Тогда и обнаружил он три листа, подписанные Брюлловым и с указанием места, где они сделаны,— Комо. Летом, особенно в июле, самом тяжелом для Рима месяце, когда в бедных районах Затиберья свирепствовала лихорадка, Брюллов старался уехать из города. Часто наведывался он именно в Комо, где находилась вилла Юлии Самойловой. И сам рисунок — чистый, размашистый и одновременно свободный — выдавал руку мастера. Так что ошибка или подделка практически исключались. Впрочем, граф и не держал в своем собрании ничего подозрительного или второсортного. Но и речи быть не могло, чтобы Турати расстался с чем-нибудь из своей коллекции. Когда мы приехали в Гардоне в начале 80-х годов, надеясь все-таки как-то договориться с хозяином, оказалось, что его уже нет в живых. Но нам повезло: внучка, наследница графа, согласилась уступить рисунки, если Георгий Иванович напишет ее портрет...
Что же изобразил Брюллов на этих рисунках? Не знаю, кому пришло в голову объявить их иллюстрациями к роману «Марко Висконти» Томмазо Грасси, малоизвестного писателя первой половины XIX века. Идея эта явно неудачна. Мало того, что книга вышла на два года позднее даты, указанной на листах самим Брюлловым. Просто не мог он увлечься таким посредственным произведением. И сама эта история, и ее участники — не его герои. В основу романа положены события, которые хронист Бенедетто Корио излагает следующим образом. Марко Висконти, первый итальянский кондотьер, держит в замке жену своего кузена, «которая согласилась на это очень неохотно, хотя Марко ее горячо любил. Однако женщина пожелала привязать к себе своего возлюбленного более прочными узами и с этой целью украла маленького мальчика у одной бедной женщины и выдала его перед Марко за их сына, которого она якобы родила. Марко узнал об обмане и велел утопить Биче во рву замка, что и было сделано его слугами. Все-таки он раскаивался в том, что погубил свою прекрасную возлюбленную...». Дальше, мне кажется, не стоит и пересказывать эту путаную историю. Хотя в романе она несколько приукрашена, ну никак не могла ни она сама, ни ее участники привлечь внимание Брюллова! Слишком любил он женщин, чтобы позволить себе интерес к подобной особе. Ему нравились женщины простые, пусть ничем не выдающиеся и малообразованные, но такие милые и обаятельные в своей непосредственности! Из-за них вечно что-нибудь случалось с ветреным Карлом. Расстроился намеченный брак с графиней Юлией Самойловой — он влюбился в ее горничную. Так и не одолел лестницы, ведущей в салон маркизы Висконти-Арагон,— всякий раз «застревал» в каморке привратницы, у которой была прехорошенькая дочка...
И на этих листах он рисовал не родовитую знать, а крестьянскую девушку Лючию и ее жениха, ремесленника Ренцо,— героев романа Алессандро Мадзони «Обрученные», которым в 30-е годы зачитывалась Италия. Брюллова не могла не увлечь и история злоключений двух влюбленных, которым всячески мешает соединиться сластолюбивый феодал дон Родриго. Лючия будет прятаться в монастыре, откуда ее похитят, Италию заполонят ландскнехты, несущие с собой эпидемию чумы,— короче, перед нами та самая история, творящаяся не богами, а обычными людьми, которую сам Брюллов стал изображать одним из первых в истории русской живописи.
После этой статьи часто читают:
Просмотрено: 6194 раз