Детское воровство: почему? Как быть?
«Что делать с сыном, которому всего восемь лет? Он ворует в школе и дома...»
«Моему сыну семь лет, он ворует деньги, выносит из дому вещи, которые продает или меняет».
«Помогите моему горю: сыну одиннад­цать лет, но он вор и втягивает в во­ровство пятилетнюю сестренку...»
Увы, такие жалобы нередки. Малень­кими воришками приходится заниматься и педагогам, и работникам милиции, и врачам-психиатрам. И это в тех случаях, которые уже вышли за пределы семьи. А ведь сколько еще случаев неучтен­ных...
Невинные детские глаза, косички с бан­тиками или нечесаные вихры... Дети из «хороших» и «неблагополучных» семей... Разные дети, разные случаи, разные при­чины... Все же - в чем дело?
Многие случаи воровства у де­тей непосредственно связаны с психи­ческими отклонениями. Об этом мы пого­ворим особо. Однако воруют и совер­шенно здоровые дети.
Не укради... Думается, что религиозное происхождение этой краткой формулы не умаляет ее достоинства, ибо она основа­на на извечной человеческой потребно­сти в честности, на желании вырастить хороших, честных детей. Честность - од­но из ведущих качеств, определяющих нравственный облик человека. Но каче­ство это не относится к числу врож­денных. Честность формируется там, где есть воспитание честности.
Когда такое воспитание начинать? Задумываемся ли мы об этом, когда рождается ребенок, в первые месяцы или годы его жизни? Пожалуй, что и нет. Захлестывают другие заботы. И вдруг об­наруживаем: ребенок в два-три года уже умеет неплохо приспосабливаться к об­стоятельствам, обвести нас вокруг пальца, добиваясь желаемого. Маленькие милые детские хитрости... Чаще всего они забавляют нас; нередко мы даже возво­дим их в ранг достоинств: «Хитрит, - значит, умный». Не начало ли это нечестности?
Слово «приспособление» - «житейское» слово, вдобавок в нем есть и оттенок осуж­дения. Поэтому ученые предпочитают пользоваться термином «адаптация». Адаптированными к жизни в обществе можно считать тех,- кто свои внутрен­ние качества гармонично сочетает с требо­ваниями общественной жизни. В широком круге разнообразных человеческих отно­шений перед каждым возникает порой и необходимость обойти острые углы, избежать конфликта, отыскать приемле­мые для себя и для окружающих пу­ти к намеченным целям. Умный, жи­тейски опытный человек вовремя промолчит, согласится на компромисс, не пойдет «в лоб», выждет удобный момент. Что же это, как не хитрости? Следо­вательно, и ребенка нельзя за это безого­ворочно осуждать. Однако гибкость жиз­ненного поведения все-таки не может быть безграничной; в основе этого поведения должны быть твердые, определенные нрав­ственные принципы. Когда человек позво­ляет себе эти принципы нарушить, ког­да главнейшей для него становится привычка приспосабливаться во что бы то ни стало - добра не жди.
Так и получается, когда мы слишком уж умиляемся детскими хитростями. Попустительство со стороны взрослых детской лживости и своеобразной «пред­приимчивости» оказывается, увы, очень действенным уроком.
«Моему ребенку два с половиной года. В течение последних полутора лет он жил у бабушки, которая ему все позволя­ла (мы с мужем уезжали в длительную командировку). Когда взяли мальчи­ка домой, то оказалось, что он без спро­су берет конфеты. Получил за это по рукам. Но потом мы заметили, что он ловко крадет сладости...»
«Когда сыну было три года, он с на­шего разрешения обменивался с товари­щами во дворе игрушками. В пять лет, когда он начал гулять один, в доме стала появляться то одна, то другая чужая игрушка. Мы считали, что он по-прежнему меняется с товарищами. В шесть лет он обменял мое золотое кольцо на коньки. При этом соврал, что ему дал их на время мальчик со двора. Когда ему было семь лет, у нас из карма­нов стали пропадать деньги...»
В этих примерах мы видим общие черты: путь к обману и воровству детям облегчили воспитательные просче­ты, явные ошибки взрослых. Поначалу безобидные желания детей, поощряемые взрослыми, разрослись, стали со време­нем главными, более сильными стиму­лами поведения, чем те высокие мораль­ные принципы, которые хотели бы, да не успели привить детям родители. Весьма часто эти ошибки возникают оттого, что родители как бы не видят или не осознают конечных, важнейших целей воспитания. Все воспитание ими сводит­ся к бесконечной и, увы, плохо соеди­ненной цепи сиюминутных реакций на воз­никающие ситуации. Или, напротив, видя высокие цели воспитания, взрослые не на­ходят им воплощения в повседневной жизни ребенка, ограничиваясь словесными наставлениями. Два, казалось бы, про­тивоположных подхода: «Ребенок хотя и мал, но должен понимать...», «Он еще слишком мал, чтобы понимать...» - оказы­ваются одинаково непродуктивными.
Все представленные здесь воспита­тельные просчеты мы назвали бы скры­тыми, тут не так явно связаны причи­ны неудач и следствия. Истоки случившегося часто не осознаются роди­телями даже после совершения ребенком кражи. Нечестность у него формируется подспудно, под прикрытием внешне бла­гопристойного поведения.
Но существуют и явные ошибки вос­питания, приводящие к детскому воров­ству. Снова житейские ситуации.
«С мужем мы расстались четыре года тому назад. Он постоянно пил, бил ме­ня и воровал. Все это видели дети. Моему сыну восемь лет. В нем есть какая-то злоба против всех. А недавно он стал воровать деньги из карманов в школе и дома».
...Мальчик трех лет играет чертежным инструментом и деталями от счетных ма­шин, потому что у папы на работе их «навалом».
Детское воровство в результате та­кого «воспитания» мы назвали бы подра­жательным. Оно проистекает не из по­рочных наклонностей ребенка, а из детской убежденности в том, что взрослые всегда все делают правильно.
А вот примеры так называемого на­вязанного воровства.
...В детском саду группа детей во гла­ве с воспитательницей унесла (украла) с соседней стройки раковину для умы­вальника - своя разбилась, негде помыть руки.
...В походе ученикам 5-го класса не хватило еды. Под руководством вожа­того они ночью накопали картошки на колхозном поле.
«Благородные» мотивы во всех подоб­ных случаях не изменяют сути дела - перед нами типичное воровство, на кото­рое детей толкнули взрослые.
Бывает и вынужденное воровство, ког­да ребенок действует под давлением бо­лее сильного. В этом случае он ока­зывается скорее жертвой, чем виновни­ком; для него самого воровство может быть крайне неприятно и нежелатель­но. Но изменить его поведение удастся, только если мы докопаемся до истин­ных причин этих поступков, сумеем изме­нить положение ребенка в кругу сверст­ников.
А теперь - о некоторых медицин­ских аспектах детского воровства. Не­редко родители, обращаясь к врачу, говорят: «У моего ребенка клептома­ния». Обычно это внимательные, думаю­щие родители, которые умеют отличить болезненное поведение у ребенка от распущенности, от дурных поступков. Клептомания - это непреодолимое желание совершить кражу без корыстных целей. Когда ко мне. на прием приво­дят детей и жалуются на клептоманию, я спрашиваю у родителей: «А что еще вас беспокоит?»
Дело в том, что клептомания не бы­вает изолированным нарушением психики. Это лишь внешне заметный симптом разнообразных психических расстройств. Рассмотрим некоторые варианты психиче­ских отклонений, сопровождающихся во­ровством, и начнем с того, что следует до определенного периода считать нор­мой.
В психологии раннего детства заложе­но особое свойство; с рождения желания ребенка во многом руководят его пове­дением. «Мне хочется»- вот один из главных стимулов его жизнедеятельно­сти. Хочется вкусного, красивого, ярко­го, нового и вообще того, чего «у меня нет, а у него есть». Все это понят­ные, естественные желания здорового ре­бенка; их легко ввести в рамки дозво­ленного разумным воспитанием. Это - норма. Но вот тот же механизм, а управлять ребенком не удается никаки­ми воспитательными мерами:
«Наш десятилетный сын ворует день­ги и тратит их на сладости. Недав­но украл у учительницы из портфе­ля десять рублей и наелся конфет до тошноты. Мы и внушали ему, и били, и ругали, но это не помогает...»
При обследовании мальчика в стацио­наре оказалось, что он в восемь лет перенес сотрясение мозга. Вскоре раз­вились психические и эндокринные расстройства с непреодолимой тягой к слад­кой пище. И воровство было спосо­бом удовлетворить болезненное влечение. После проведенного лечения ребенок пере­стал воровать.
Другой случай: «Наш сын восьми лет не понимает никакой опасности. Однажды он выпрыгнул из окна с третьего эта­жа, в другой раз заметили, что он перебегает дорогу перед самым автомо­билем. А теперь ворует в универсаме ненужные ему продукты, причем ведет себя так хитро, что, даже глядя на него, продавцы не замечают кражи».
Мальчик был обследован психиатром. Выяснилось, что с шести лет у него часто возникает желание попасть в опас­ную ситуацию, испытать себя на сме­лость. «Когда страшно, мне весело и интересно»,- заявил он врачу. Было уста­новлено, что он в раннем детстве страдал судорожными припадками, очень возбудим, болезненно обидчив, отлича­ется трудным поведением в семье и шко­ле, плохо учится. Был поставлен диаг­ноз «психопатия». Лечение дало положи­тельные результаты, но мальчик еще дол­го должен находиться под наблюдением психиатра.
Третий пример: «Наша дочь один­надцати лет ворует деньги в школе и дома, но не тратит их, а складывает на подоконнике...»
Непонятное поведение девочки застави­ло родителей обратиться к врачу. Ока­залось, что у ребенка с самого ран­него детства наблюдались различные навязчивые явления. В три-четыре года она постоянно гримасничала, в семь-восемь лет был навязчивый страх, что она опоздает в школу, неправильно вы­полнит задание. В десять лет появи­лись навязчивые мысли - хотелось что-нибудь украсть, не могла себя сдержать. «Как увижу деньги, так и тянет их взять...» Психиатром был поставлен диаг­ноз «невроз навязчивости». После лече­ния непреодолимая тяга к воровству, на­вязчивые страхи и другие проявления бо­лезни полностью исчезли.
Часто кражи детей удивляют своей странностью, нелепостью. Один из моих пациентов, восьмилетний мальчишка, тай­ком выкручивал пожарные краны в шко­ле и складывал их. под матрац. Ста­щил в подъезде почтовый ящик, при каж­дом удобном случае утаскивал у двор­ника скребки, ведра. Дома устроил склад из этих предметов и не позволял к ним притрагиваться. Все это побуди­ло родителей обратиться к врачу. При обследовании выяснилось что мальчик уже три-четыре года страдает шизофре­нией. Воровство было как бы фасадом, за которым скрывалось психическое расстройство. Естественно, что лечение было направлено, прежде всего, на регуляцию всей психической деятельно­сти ребенка.
Нашими пациентами нередко бывают дети, на состоянии которых сказались заболевания матери во время беремен­ности, родовые травмы либо их собственные заболевания в младенческом возрасте. В дальнейшем их не относят к числу больных, но все же им свой­ственны повышенная нервная возбуди­мость, утомляемость, неравномерное раз­витие психических функций.
Замечено, что такие дети в условиях неблагоприятной среды очень легко под­даются дурному влиянию и рано приоб­щаются к курению, пьянству или воров­ству. Они, как правило, нуждаются не только в воспитательных, но ив ме­дицинских мерах помощи.
Мы постарались показать разные вари­анты детского воровства, прямо или кос­венно связанные с психическими откло­нениями. Причины общего для всех этих детей порока поведения кроются в глу­бинных расстройствах высшей нервной деятельности, часто скрытых от несве­дущих глаз. Вот почему ворующие дети подлежат обязательному обследованию у психиатра, а иногда и судебно-медицин­ской экспертизе.
Все письма в редакцию и все обра­щения к врачу-психиатру содержат один общий, главный вопрос: что делать? Вот несколько рекомендаций.
Как у здоровых, так и у больных детей значительно легче предупредить, чем искоренить это зло, поэтому взрос­лым следует быть крайне внимательными, какими бы пустячными ни каза­лись им первоначальные проявления не­честности. Нереально представлять дело так, что маленькому можно все позво­лять, а подрастет - «поумнеет» и поймет сам, что не все дозволено. Как можно раньше надо начинать воспитание того, что А. С. Макаренко называл «тор­мозами», умения ребенка управлять своими желаниями. Если какие-то потреб­ности ребенка семья в данный момент не может удовлетворить, надо, по крайней мере, объяснить это и дать ему реаль­ную положительную перспективу - это удержит от искушения добыть желае­мое недозволенными средствами.
Большинство детей, совершающих кра­жи, - это еще не преступники. Они лишь «отражатели» того, что видят и слышат. Отсюда следует необходимость в первую очередь оценить, что проис­ходит вокруг ребенка, когда он совер­шает кражу. К сожалению, в конфлик­тах, которые неизбежно возникают в таких случаях, главный удар обычно приходится на «преступника». Винить его - так легко. Но одни лишь об­винения и резкие слова немного дадут, разве что только озлобят...
Надо спокойно разобраться в причинах проступка, постараться понять, что толк­нуло ребенка на кражу, почему не сра­ботали «тормоза», да и в какой мере они вообще действуют. Если ситуация позво­ляет, не стоит делать проступок ре­бенка предметом публичного обсуждения, выставлять его напоказ. Право же, в большинстве случаев такие обличения вызывают лишь реакцию отчуждения, при­водят порой даже к разрывам с семьей, бегству из дома. А ведь довольно час­то случается, что детская кража ока­зывается впоследствии единственным по­стыдным поступком в жизни человека.
Итак, если случилась такая беда, постарайтесь спокойно и доверительно побеседовать с ребенком о совершенном им проступке. Но если вы уверены в правильности принимаемых вами воспи­тательных мер, а они абсолютно не действуют, следует обратиться к психиат­ру: врач поможет вам решить вопрос о том, здоров ли ребенок, или он нуждается в специальном лечении.