Птица гамаюн, согласно преданию, предупреждает об опасности. Изображенная на древнем гербе Смоленска, она сидит на стволе черной пушки и тревожно смотрит на запад. Не здесь ли причина на редкость суровой судьбы города, не раз восставшего из пепла?..
Смоленск старше Москвы почти на три­ста лет. Согласно свидетельству летописца, уже в IX веке город был «велик и мног людьми». Впрочем, зарождался город не­сколько западнее современного - там, где се­годня Гнездовский курганный могильник, а когда-то проходил волок с Ловати на Днепр, яв­лявшийся частью древнего торгового пути «из варяг в греки». Поначалу это был небольшой посёлок, ставший, тем не менее, центром населявших те края славянских племён кривичей. Первые поселяне выделяли смолу из окружаю­щих сосен и елей, смолили суда и назывались смолянами. Отсюда, видимо, и появилось название этого города. Общаясь с путешествующими по Днепру тор­говцами из Северной Европы, Прибалтики и Ви­зантии, перенимая лучшие достижения их стран, древние смоляне-кривичи стали со време­нем искусными ремесленниками и строителями, овладели секретами изготовления сверхпрочного кирпича и даже научились грамоте. Таким образом, для восточных славян город Смоленск ещё задолго до Петра I явился фактическим «окном в Европу». Но при этом смоляне не теряли и при сущей им славянской удали, а после походов против половцев снискали себе славу отважных и стойких воинов. «Дерзи и боеви», - сказано о них в летописях той поры...
Приобретённый боевой опыт потребовался уже вскоре, когда пришли на Русь полчища монголо-татарских орд. Шёл XIII век. Дружно­му отпору ханам некоторые русские князья предпочли вымаливанию у них ярлыков на княжение да вражду за ярлыки между собой. Не­многие смельчаки отважились повести свои дру­жины на смертное побоище с кочевниками к реке Калке. Но, увы, таковым оно оказалось не столько для ордынцев, сколько для неслажен­ных русичей. И лишь смоленские дружинники во главе с князем Владимиром Рюриковичем, не потеряв в этой битве присутствие духа, мужественно пробились сквозь ряды неприятеля.
Наказать непокорных смолян в 1238 году хан Батый пришёл к стенам города. Но ему не тут-то было... Предводительствуемые Меркурием горо­жане и дружинники, преградив ордынцам путь, встретили их вполне достойно. А погибшего в схватке Меркурия благодарные смоляне причислили к лику святых. Придя в третий раз, ордын­цы так и не осмелились брать город приступом.
Продвижение монголо-татар на запад не со­стоялось, и западные феодалы не познали «ази­атского лиха».
Но последние вместо благодарности смолянам очень скоро и сами вознамерились завладеть их городом, считая его не столько «окном в Европу», сколько «ключом к России». Уже с XII века потя­нулись к нему немецкие феодалы. Смоленские полки сумели отстоять свой город и не раз прихо­дили на помощь братьям-славянам соседних Ви­тебского, Полоцкого, Новгородского, Псковского княжеств, а также народам Прибалтики.
Монголо-татарское нашествие, немецко-швед­ская агрессия, да ещё чума, после которой в на­чале XV века, как свидетельствует летописец, в Смоленске оставалось лишь несколько десятков чудом спасшихся горожан... Можно ли при та­ких напастях выстоять против очередных зах­ватчиков? Оказывается, что можно. А потому, ког­да к стенам города пришли феодалы литовские, смоляне снова не устрашились, выдержали и длительные осады, и обстрел из грозных нови­нок того времени - пушек. Три года подряд ли­товцы, приходя к Смоленску, возвращались по­срамлёнными, и лишь на четвёртый год чья-то измена помогла им ворваться в город.
Сто десять лет находился Смоленск под влады­чеством Литовского княжества, в которое в то время входили и некоторые другие города рус­ских, а также белорусских и украинских земель. Это способствовало углублению культурных и экономических связей между ними, а в конеч­ном счёте помогло Литовскому княжеству совместно с польскими и чешскими отрядами остано­вить продвижение на восток вышедших из не­мецких уделов рыцарей Тевтонского ордена. Ре­шающую роль в их разгроме под Грюнвальдом в 1410 году сыграли опять же смоляне, стяжавшие себе славу воинов и героев. Но в эти же годы смо­ляне не раз поднимали восстания против произ­вола литовцев, насильного насаждения католи­ческой веры, которые жестоко подавлялись немедленно. Стремление смолян к воссоединению с Русским государством, с Москвой отвечало интересам по­литики, проводимой великим московским кня­зем Василием III, и было поддержано предпринятыми походами к Смоленску. Так, в 1514 году увенчавшийся успехом третий поход князя от­крыл новую страницу в истории Смоленска и России в целом: все русские земли воссоедини­лись в границах единого Русского государства...
Багровеющий над Смоленском закат всё более насыщал алым цветом выложенную из кирпича крепость. Глядя на её вросшие в землю неприступные стены и могучие башни, всё больше ук­репляешься в мысли, что крепость эта не просто древнейшее сооружение города, но и символ несокрушимости Смоленска, как и всей нашей русской земли...
Не сразу крепость стала таковой. К середине XVI века, когда город, согласно замечанию од­ного из иностранных послов, был «так же ве­лик, как Рим», возникла необходимость соответ­ственно укрепить его. Воздвигнутая при Иоанне Грозном стена была «очень высокая, но деревянная», и, как мы понимаем, не такая уж по тому времени неприступная. Кроме того, к концу XVI века, став по указу государя вместо транзитного торгового города конечным, Смоленск вызвал недовольство европейских соседей, а потому в преддверии грядущих конфликтов возникла необходимость в стенах каменных.
Возведение их началось уже при царе Федоре Иоанновиче. Это была организованная на государственном уровне, говоря современным языком, стройка века. Учитывалось всё: от заготовки и подвоза материалов до подбора мастеров и строительства новых кирпичных заводов. «А Град же Смоленск... делати его всеми городами Московского государства...» - читаем мы о том небывалом размахе работ. Фактическим руководителем строительства явился выдающийся русский зодчий Фёдор Савельевич Конь, биография которого, к сожалению, неизвестна. Будучи крупным военным специалистом, он при возведении стен использовал новейшие по тем временам системы оборонительных сооружений.
Слава о смоленской крепости быстро достигла Европы. И всё-таки очередные любители чужого нашлись и на этот раз. К стенам города явились поляки во главе со своим королём Сигизмундом III, которому большинство историков дают единственную, но меткую характеристику - захватчик.
Чтобы враг не смог прятаться за строениями посада, смоляне сожгли всё вокруг. Усиленные обстрелы и взрывы противника не всегда выдерживали даже мощные стены крепости. Но оставался непоколебимым дух её защитников, которые, несмотря на большие потери, голод и болезни, под огнём заделывали проломы и героически выдерживали натиск врага. Лишь спустя двадцать месяцев изнурительной осады шляхетским войскам удалось, взорвав стену, ворваться в город.
Смоленск пал. Но планы Сигизмунда были сорваны, и Московское государство успело собрать свои силы для наступления на интервентов. Но изгнать их из Смоленска, положив тем конец польскому господству, удалось только в 1654 году. А в мирные времена Смоленск строился. Одним из самых замечательных памятников архитектуры стал Успенский собор.
Глядя сегодня на это величественное сооружение, можно, конечно, спорить о том, насколько уместна его архитектура вместо традиционной, византийской, или о том, как вписываются в местный ландшафт введённые в декор барочные украшения. Но с одним согласится каждый - покрытое «волнами» деревьев, просматриваемое с любой точки города возвышение выбрано для собора как нельзя более удачно. Особенно осознаёшь это, взглянув на его устремлённые в чистое, голубое небо купола и вспомнив предысторию...
Строительство Успенского собора было задумано в память о жителях Смоленска, не пощадивших «живота своего» во время польского нашествия. Началось строительство в 1677 году, но в связи с неспокойными временами закончилось лишь в 1740 году. Ставшее традиционным для периодов затишья «латание» крепостных стен было оставлено. Но кто бы мог подумать, что так скоро именно эти потрескавшиеся от времени, побитые в боях строения вновь сослужат верную службу.
Шёл год 1812-й. Грозная армия Наполеона стремительно продвигалась к Смоленску. Туда же стремились и российские Первая и Вторая западные армии во главе с генералами М.Б. Барклаем-де-Толли и П.И. Багратионом. Всего сутки пути отделяли их от Смоленска, где планиро­валось соединиться в единый кулак. Напрасно старались французские солдаты взятием Смоленска преподнести своему императору подарок ко дню рождения. Противостоя многократно превосходящему численностью противнику, пятнадцатитысячный полк генерала Н.Н. Раев­ского умело использовал крепость и удержал город до подхода своих. Встретив такой отпор, Наполеон решил навязать здесь России гене­ральное сражение. На следующий день против 30-тысячного корпуса защитников Смоленска была брошена 180-тысячная французская ар­мия. В результате французы потеряли убитыми 20 тысяч солдат. Но и русской армии пришлось вместе со смолянами оставить город...
Привыкший к ликованию толп завоёванной Европы, французский император, вступив в Смоленск, услышал здесь таившую недоброе предзнаменование гробовую тишину безлюдно­го, полуразрушенного города. «Спектакль без зрителей, победа без плодов» - так охарактери­зовал это вступление императора французский историк Жомени.
Не просто, вспомнив военное прошлое города, переходить к его мирной жизни. То, что зани­мает на бумаге одну строчку, вмещает порой десятилетия, даже столетия созидательного и по-своему героического труда. Шли годы и деся­тилетия. В 1941 - 1944 годах минувшего столе­тия на долю Смоленска выпали новые суровые испытания, о которых слишком, к сожалению, хорошо знают наши прабабушки и прадедушки, да и мы наслышаны немало...
А сегодня, путешествуя по Смоленску и вспоминая трагические страницы его прошло­го, нельзя не склонить голову перед строгими памятниками защитникам города и героям войны 1812 года, нельзя не поймать на себе взгляды воплощённых в камне величественно­го фельдмаршала М.И. Кутузова, вдохновенно­го композитора М.И. Глинки, А. Твар­довского и его героя Василия Тёркина, нельзя не восхититься музеем С.Т. Конёнкова - не увидеть, в конце концов, как прекрасна мир­ная жизнь.
Сегодня город стал крупным промышленным центром, производит станки, мебель, автоагре­гаты... всего этого и невозможно перечислить. И всё же, бродя по смоленским улицам, глядя на его древние и современные памятники, понимаешь ещё одно, главное назначение этого города. Бдительная птица гамаюн призывает нас не расслабляться и укреплять стены своей «крепости», означающие уважение и любовь к своей Родине.
Анатолий Казаков