Ребенок, пускающий в ручье кораблик, мог бы стать символом детства. И во многом благодаря литературе. Страницы детских книг «бороздят» игрушечные корабли и парусники, кусочки коры и спичечные коробки, сложенные тетрадные листы, ставшие корабликами в руках ребенка. Как и большинство детских забав, игры с корабликами -старинное развлечение. Из книг XIX века можно узнать, как делались бумажные кораблики. Вот один из способов: вырезанные из бумаги детали надо скрепить нитками, борта украсить картинками, а после опустить весь кораблик в банку с растопленным воском. Снабженный парусом из папиросной бумаги, такой кораблик долго держался в весеннем ручье («Наша игрушечная фабрика», 1894).
Несмотря на архетипичность темы, ребенок с самодельным корабликом в руках воспринимается прежде всего как персонаж литературы XX века: раньше писатели ограничивались советами, как соорудить кораблик. Ребенок, отправляющийся в путь за своим кораблем, -примета нового времени: в его поведении много вольности и раскрепощенности. Как известно, символика кораблика имеет глубокие корни. Издавна плавание по морю иносказательно толковалось как человеческая жизнь. Эту символику наследует и детская литература, прежде всего поэзия: ручей — это жизненный путь, опасные водовороты - испытания, оставленный берег — родной дом. Не обошлось здесь и без влияния романтической образности: подобно лермонтовскому «Парусу», кораблик зачастую ассоциируется с романтическим странником. В то же время традиционная символика в детской литературе предстает в «облегченном» виде: море становится игрушечным (весенняя лужа, вода в тазу), а плавание лишается драматического подтекста:





Так выглядит романтическое плавание в исполнении куклы (А. Введенский. «Катина кукла», М.;Л.: Изд. дет. лит., 1936, фот. Г. Грачева).


Плавание кораблика открывает изысканную красоту мира, манящую героя. Поэтесса продолжает:




Но туман рассеивается, и странник находит свое счастье: детской литературе чужда тема романтического одиночества и вечных скитаний.
И все-таки романтический ореол в детской поэзии сохраняется. Покидая родной дом, кораблик устремляется в дальние страны. За плаванием явственно просматривается тяга ребенка к открытию мира. Прощание с родным домом — настойчивый мотив детской поэзии: «Плыви, челнок! Прощай, мой дом! Не скоро я вернусь» (А. Введенский. «Когда я вырасту большой», 1940). Единственное исключение составляют стихи поэтов-эмигрантов, где дети мечтают не о бегстве из родного дома, а о возвращении в него. На берегу моря найден баркас, и дети вместе с поэтом пускаются в воображаемое плавание:



Так однажды возник в детской поэзии романтический туман как символ недостижимости цели.
Определенность и однозначность в выборе жизненной цели — свойство тех корабликов, которые плывут в потоке советской детской литературы. В одном из стихотворений ребенок властной рукой тянет кораблик по ручью:



К прежде вольному паруснику привязана крепкая веревка, его плавание проходит под кваканье лягушек — все это разрушает романтическую традицию. Не миновал советский кораблик идеологического заказа: он плывет под красным флагом и несет всему миру свет идей социализма (этот образ родился не без влияния знаменитого крейсера «Аврора», ставшего символом Октябрьской революции 1917 года). «Бессмысленное» романтическое блуждание корабля по морю превратилось в агитацию и пропаганду. Понимая серьезность задачи, автор сделал кораблик трехпарусным судном.




Навстречу такому кораблику выплывает другой, на борту которого написано латинскими буквами «Москва». Его послал несчастный ребенок из капиталистической страны:




Если прежде кораблик отправлялся в вольное плавание, то в советской детской поэзии 1940-1950-х гг. он прочно «привязан» к родной стране. Смысл плавания — в обязательном возвращении, что и делает кораблик из книги А. Барто «Новые игрушки» (1947):




И. Сталин на новогодней елке в Кремле. Первое место возле вождя занимает мальчик с корабликом (репродукция из детского журнала)

Идеологическая символика в образе кораблика подчеркивается вниманием к этой игрушке руководителей Советского государства. В «Рассказах о Ленине» (1939) М. Зощенко есть история о том, как Ленин подарил мальчику лодочку с парусом. Описание этой лодочки в нарочито сентиментальном тоне («уютные скамеечки», «маленький флаг») завершается словами о том, что «мальчик ужасно обрадовался» подарку. Неуместное в таком контексте слово «ужасно» вносит в повествование тот стилистический разнобой, который отличает юмористическую манеру писателя и сохраняется даже в рассказах на ленинскую тему.
С корабликом связана и героика военно-морской службы. Матроска и бескозырка — любимые атрибуты мальчишеской одежды, так одевали детей еще в начале XX века. Но в литературе советского времени мальчик, одетый в матроску, — это воин, стоящий на страже морских рубежей родины. В сталинскую эпоху детская литература приписывала такому ребенку роль вождя, ведущего свой корабль к намеченной цели:




Романтические тенденции в современной детской литературе вернули кораблику облик свободного мореплавателя. Пути его неисповедимы, но ему непременно встречаются настоящие друзья и приветливые люди. На борту современного кораблика нет знаков государственной принадлежности, зато обозначена принадлежность личностная — здесь стоит имя мальчика:





Поэтический образ кораблика встречается и в современной повести. Здесь он тоже связан с темой дружбы. Красивая сказка о кораблике, отправляющемся в путь в поисках «друга души», объединяет трех мальчишек (Г. Галахова. «Легкий кораблик, капустный листок», 1975). Пройдя через взаимные обиды и недоверие, они понимают, что нужны друг другу. Объединяются не только трое мальчишек: корабль становится символом дружбы, которая связывает учителя и его учеников в сказочной повести Я. Акима «Учитель Так-Так и его разноцветная школа» (1968). Сообща они строят школу, похожую на корабль. На ее борту написано «Счастливого плавания». В этой школе учат слышать и понимать друг друга — вот залог счастливого плавания в жизненном море.
Образ игрушечного кораблика в детской литературе сложился под явным влиянием «взрослой» поэтической традиции. Однако возможен и обратный путь: из детской поэзии кораблик приходит в лирику совсем не детскую. К нему возвращается одиночество, которое становится залогом внутренней свободы и независимости. Такой кораблик не нуждается в капитане — он совершенно самостоятелен:



О разном говорит ребенку и взрослому игрушечный кораблик. Один связывает с ним надежды и ожидания, другой — воспоминания. При этом кораблик может сблизить обоих. Этот мотив лег в основу рассказа Р. Погодина «Кирпичные острова» (1959). На заднем дворе городского дома мальчик увлеченно играет, пуская кораблики по морю — весенним лужам:



Казалось, детской игре пришел конец, когда во двор вышел пожилой человек. Но вместо насмешки старик вдруг по-мальчишески наклонился к кораблику и столкнул его в воду. Старый моряк и мальчик оказались родственными душами, влюбленными в море, и открылось это родство между взрослым и ребенком благодаря игре в кораблик.
Так кораблик в детской литературе приобретает еще одно значение: он становится ладьей, которая возвращает человека, вопреки потоку времени, в его детство. Склонный к романтической символике В. Крапивин на сказочном кораблике отправляется в свое прошлое, когда он был ребенком (»Летящие сказки», 1978). Эта лирическая тема нашла себе место и в современной поэзии:



-------------------
Марина Костюхина "Игрушка в детской литературе"