Девочки всерьез не ссорились, и у родителей не было никакого повода для беспокойства, пока не случилась одна неприятная история. В доме жил хомячок, и, конечно, его все любили. Как-то вечером Алле вдруг стало нехорошо —она позвала Нину, которая делала уроки в другой комнате, и попро­сила принести ей попить. Нина испугалась, побежала на кухню. Вернулась с чашкой воды и, когда открывала дверь в комнату, неча­янно ударила хомячка, который спал или просто сидел у двери. Удар был настолько силен, что хомячок, увы, сдох. Нина очень расстроилась. Алла же принялась ругать ее — какая неосторожная! Хомячка похоронили, девочки поплакали. Но странное дело! Со­вестливая Нина должна была бы долго терзаться, а она как-то быстро успокоилась. Родители недоумевали и решили тайком «изу­чить дело» поглубже, сопоставили все детали, вспомнили, что и как было... И пришли к предположению, нет, почти к выводу, что Нина вообще ни при чем, что скорее всего Алла не нарочно, а случай­но ударила зверька, а потом все приписала младшей сестре, ловко изобразив, что ей плохо. Возмож­но, ей...

Переломное время...
Прежде всего оно «переламывает» привычные и вчера ещё казавшиеся незыблемыми представления о правде-истине, об идеях и идолах, о долж­ном и сущем. В горячке событий возводятся новые кумиры, наспех слепленные из обломков «разбитого вдребезги». В какой-то момент у нас возникает потребность в непредвзятом, широком, исторически объемном взгляде на происходящие вокруг нас и с нами переме­ны. Приглашением к размышлению могут послужить заметки известного нашему читателю публициста, представляющие собой журнальный вариант глав новой книги Т. Афанасьевой «Душа и дело», готовящейся к выходу в издательстве «Молодая гвардия».
Проблема отношений лидеров и их по­следователей меня мучит давно. На всех уровнях человеческих отношений: лидера страны, лидера семьи, лидера коллектива. Законы-то действуют ...

«Что делать с сыном, которому всего восемь лет? Он ворует деньги в школе и дома...»
«Моему сыну семь лет, он ворует деньги, выносит из дому вещи, которые продает или меняет».
«Помогите моему горю: сыну одиннад­цать лет, но он вор и втягивает в во­ровство пятилетнюю сестренку...»
Увы, такие жалобы нередки. Малень­кими воришками приходится заниматься и педагогам, и работникам милиции, и врачам-психиатрам. И это в тех случаях, которые уже вышли за пределы семьи. А ведь сколько еще случаев неучтен­ных...
Невинные детские глаза, косички с бан­тиками или нечесаные вихры... Дети из «хороших» и «неблагополучных» семей... Разные дети, разные случаи, разные при­чины... Все же - в чем дело? Многие случаи воровства у де­тей непосредственно связаны с психи­ческими отклонениями. Об этом мы пого­ворим особо. Однако воруют и совер­шенно здоровые дети.

«Я желал бы... чтобы моя музыка распространялась, чтобы увеличивалось число людей... находящих в ней утешение и подпору» — так говорил Чайковский, и в этих добрых его словах как бы залог всеобщей любви к нему, необходимости его искусства.
Четвертая симфония создавалась Чайковским на протяжении 1877 года, одновременно, параллельно с «Евгением Онегиным» — четвертым на его авторском счету оперным произведением. Вместе эти замечательные сочинения образуют как бы творческий рубеж — Чайковский вступает в полный свой художнический расцвет, именно здесь становится мастером психологической музыкальной драмы. Как в оперном, так и в симфоническом своем искусстве.
70-е годы XIX века — время, когда особенную, небывалую остроту для русской интеллигенции приобрели вопросы социального и нравственного порядка. Вспомним: в эти годы написаны были «Анна Каренина» Л. Толстого, «Бесы» и «Подросток» Достоевского, некрасовские «Последние песни»... Четвертая симфония и «Онегин» стоят в одном ряду с эти­ми шедеврами русской классической литературы — с такой силой раскрыл Чайковский искания своего времени, с такой правдой (и красотой!) выразил он идеал нравственно прекрасной личности.

За час до экзамена у студентов взя­ли кровь на анализ. Заведомо было известно, что все они абсолютно здо­ровы. И тем не менее содержание лей­коцитов в крови у большинства оказа­лось в 2 — 2,5 раза выше обычного — как при сильных воспалительных про­цессах. Лишь у одной студенки, утверж­давшей, что она не успела подготовить­ся и наверняка экзамен завалит, кровь оставалась в норме. К норме вернулось содержание лейкоцитов и у остальных спустя час после экзамена. Оказалось, что причиной столь бурной реакции организма были сильные эмо­ции — чувство страха, неуверенности перед предстоящим испытанием. Как показали исследования, отрица­тельные эмоции могут привести не только к расстройствам нервной систе­мы, но и к физиологическим измене­ниям в организме — вплоть до таких заболеваний, как гипертония, инфаркт миокарда, стенокардия, язва желудка, приступы бронхиальной астмы. Как бо­роться с этим явлением? Что можно противопоставить эмоциональным «всплескам»?

Недавно у меня с приятельницей состоялся такой разговор. Задали, говорю, мне загадку: сидят двое за одним столом и в молчании поглощают пищу — что это? И представляешь ответ: супружеская чета с большим стажем!
— Правильно,— засмеялась моя собеседница.— А ты хотела бы, чтобы они ворковали, как жених с невестой?
— Конечно.
— А что можно хотеть сказать друг другу после многих лет совместной жизни? Что еда такая или эдакая или что, кажется, скоро дождь пойдет?
— Наверняка бывает и иначе. Все зависит от того, зачем они вместе? Чтобы
ИМЕТЬ или чтобы БЫТЬ?
...Ведь если люди связаны друг с другом для того, чтобы «иметь», они становятся прежде всего взаимной собственностью.
— Так и должно быть,— сказала приятельница,— одна душа, одно тело. Не представляю себе ситуации, когда, например, супруги отдыхают отдельно. Я ведь для того ИМЕЮ мужа, чтобы он был со мной.

«Дорогая моя! Хочешь ты что-ни­будь изменить в своей жизни?» — иногда мы задаём себе этот вопрос и непременно слышала в ответ: «Да!!! Хочу!» Ну, а что дальше? Что с этим «хочу» ты сделала? Заменила ли это ХОЧУ на МОГУ, а могу на СДЕ­ЛАЮ? И ты сделала? Подозреваю, что нет. Потому и сейчас речь пойдет прежде все­го о том, чтобы каждый день нашлось время для приятного и полезного — ДЛЯ ТЕБЯ. Все мое приятное и полезное — это дети, будешь ты упрямо твер­дить. Но, во-первых, мне кажется, что такая позиция — это бегство от твоих наиболее личных, даже интимных проблем. Во-вторых, если даже это и правда, то правда половинчатая. Может быть, нео­сознанная, но ложь. Обман себя. Ну так что с этим бегством от собственных проблем? Проблем, которые разрастаются, как кактус в пустыне, во все более увеличи­вающейся пустыне между тобой и твоим мужем...