Представьте, что у вас на­чалась полоса неприятно­стей — мелких, незначитель­ных, в другое время вы на них и внимания бы не обрати­ли, а сейчас они не в меру огорчают.
Да тут еще слух прошел на работе: предстоит сокращение и увольнять, ко­нечно же, предпочтут немо­лодых, а вам уже далеко не 35! От таких мыслей все вре­мя что-то тоскливо ноет вну­три, сердце пренеприятно сжимается.
Спать стали пло­хо, по утрам поднимаетесь тяжело, с ощущением непо­нятного страха, который не отпускает в течение всего дня, и только к вечеру стано­вится чуть легче...
Депрес­сия — так мы обычно опреде­ляем подобное состояние.
О нем и беседуем с профес­сором К. Г. Уманским.

О Пензе говорят: город в россий­ской глубинке. Вот уж воистину! На земле этой сходятся многие дороги истории. Красота пензенских мест породила поэтический гений Лер­монтова. И обостренную чуткость Куприна. И страстную натуру Бе­линского. И неистовую фантазию Мейерхольда. Но что примечатель­но: не упрятана история под меморильными досками и вывесками, а живет — памятью, традициями, которые тысячами нитей связаны с днем сегодняшним. Тридцать пять лет назад Общество охраны памятников истории и куль­туры вызвалось восстановить бар­скую усадьбу, построенную в нача­ле прошлого века недалеко от быв­шей Тамбовской заставы. Много было сомнений: осилить ли? Спра­вились. В первозданной красоте предстал перед взорами скептиков двухэтажный терем, украшенный пенным кружевом пропильной резьбы. Нашлись умелые мастера в селе с ласковым названием Рус­ский Камешкир.

Чтобы освоить новый станок, мало изучить его описание — надо до авто­матизма отработать и целый комплекс движений. Инженера-технолога сегод­ня буквально захлестывает лавина све­дений о новых веществах, материалах, процессах и оборудовании. А конструк­тору или ученому, чтобы создать нечто новое, надо не только знать все преды­дущие решения проблемы, но и их уяз­вимые стороны. Во всех этих и многих других случаях мы уповаем на свою па­мять. Ту самую память, которая мо­жет и сохранить в деталях мимолетное видение, и коварно подвести, несмот­ря на упорную зубрежку. Почему так происходит? Есть ли какие-то средства и способы заставить память работать надежнее! Когда человек, обнаружив нелады с памятью, жалуется на перегрузку мозга чрезмерным количеством ин­формации, врач вправе ему не поверить. Результаты исследовании пока­зывают, что из 15 миллиардов нервных клеток нашего мозга в среднем исполь­зуются лишь около четырех процен­тов.

Его красивый голос, мяг­кая манера исполнения заво­раживают. Его баллады вы­зывают чувства грусти и неж­ности... Хулио Иглесиас. Имя замечательного испанского певца любимо во всем мире. Интерес к нему не угасал четыре десятилетия. В 1989 году Иглесиас выступил с концертами в Москве, с тех пор и в нашей стране появи­лось у него множество по­клонников.
Кто же он, Хулио Иглеси­ас? Откуда и как пришел в мир Песни?
Сын известного мадрид­ского врача, Хулио готовил­ся к карьере юриста. Однако отказался от нее ради стра­сти к футболу. К тому вре­мени на спортивном небо­склоне уже зажглась его яр­кая звезда: начинающий вра­тарь мадридского «Реала» Хулио Иглесиас блестящей игрой покорял сердца тысяч испанских болельщиков.
И вдруг беда: в 19 лет он попадает в автомобильную катастрофу. Два месяца Ху­лио был парализован, два года лежал в больнице. Там впервые и начал петь — для мамы, отца, друзей. Так, ради шутки. И песни писать. Всем они нравились, но Ху­лио этому не очень-то верил, считая, что близкие просто его подбадривают.
Теперь в Испании любой концерт Иглесиаса собирает зрителей намного больше, чем самый престижный матч «Реала». Каждые 30 секунд какая-нибудь радиостанция мира транслирует одну из его записей. Последний контракт певца с фирмой звукозаписи Си-би-эс был подписан на 35 миллионов долларов.

...Повесить на шею крошечный спле­тенный из бересты кубик, погромыхи­вающий сухой горошиной, — и успоко­ить душу. И поверить, что он убережет от всех мыслимых напастей — сглаза и порчи, соблазна и злого наговора... Так, говорят, делали наши предки, простодушно вверяя себя оберегам — деревянным, берестяным, глиняным предметам, способным, как они пола­гали, охранить от разных бедствий, — и с той же целью произнося нараспев обереги - заклинания...
Можно, можно и так прикоснуться к народному бытию.
Опоясать чело берестяной же хи­тросплетенной гривной — красиво, к тому же, сказывают, снимает голов­ную боль. Накупить деткам на радость архангельских козуль — лакомых рас­писных пряничков, изображающих пе­тушков да овечек, зайчиков да лоша­док...
Можно, можно и такими нехитрыми отголосками народного быта себя по­тешить.
Но вот, выбрав для этого неуютный, замешанный на дожде и ветре, с летучими солнечными проблесками день, судьба приводит тебя в Малые Корелы.

Сколько страшных рассказов существует об обыкновенной гадюке! И коварна - подстере­гает человека с единственной целью укусить и тем погубить. И свирепа - гонится за человеком чуть ли не с километр, ну а если догонит и укусит, обязательно умрешь. Слушают люди таких «зна­токов» и в лес идут со страхом перед гадюками. Ну а если набредут на несчастную змейку, то ли­бо бегут из лесу без оглядки, либо убьют палкой, а потом хвастают своим «героическим» поступ­ком. Но так ли опасны змеи для человека? Они не заслуживают славы коварных существ. За че­ловеком не гоняются, да и укус их не столь опа­сен. Более того, гадюки даже полезны человеку. Змея эта обитает в лесной и на севере лесостеп­ной зон нашей страны. Ранней весной, сразу же после появления первых проталин, самцы гадюки выходят на солн­це. Сначала они лежат поблизости от зимнего убежища, но по мере уменьшения снежного по­крова уползают от зимовки все дальше и дальше.

Многим, по-видимому, запомнилась исто­рия, случившаяся с мистером Уэдерберном, ге­роем рассказа Г. Уэллса «Странная орхидея». Корни-присоски загадочного растения, выросше­го у него в оранжерее, впились ему в тело и стали жадно сосать кровь... Еще в конце прошлого века истории о расте­ниях-людоедах нет-нет да рассказывались совер­шенно всерьёз путешественниками, возратившимися из различных экзотических стран. Все эти сообщения оказались выдумкой, тем не менее в природе действительно существуют растения-хищники. Им, конечно, не под силу справиться не только с упитанным мистером Уэдерберном, но даже с небольшим мышонком; их жертвы — почти исключительно насекомые. Если говорить о примерах из флоры средней полосы, прежде всего вспоминается росянка. По всей его поверхности торчат щетинки, увенчанные шарообразными вздутиями. На кон­чике каждой выделяется капля жидкости. Имен­но поэтому, кстати сказать, и назвали ее росянкой.