Обзор книг о живой природе зарубежных писателей-анималистов, рекомендуемых для прочтения детьми. От бережного отношения к природе зависит будущее на­шей планеты, а значит, и всего человечества. Эту непрелож­ную истину настойчиво вну­шают читателям современные писатели-анималисты, посвя­тившие свою жизнь защите животных от варварского ист­ребления. Один из них — английский натуралист и путешественник, основатель знаменитого зоо­парка на острове Джерси Джеральд Даррелл. Незау­рядное литературное мастер­ство, острая наблюдатель­ность, цепкая профессиональ­ная память — все это, по мне­нию специалистов, объясняет почти беспримерный успех его сочинений. Можно предложить ребя­там любую книгу Дж. Даррелла. Те, кто любят живот­ных, найдут в авторе челове­ка, который разделит ними эту любовь. Те, кто ценит юмор, найдут в его книгах немало страниц, пронизанных спокойным, доброжелатель­ным юмором.

О Пензе говорят: город в россий­ской глубинке. Вот уж воистину! На земле этой сходятся многие дороги истории. Красота пензенских мест породила поэтический гений Лер­монтова. И обостренную чуткость Куприна. И страстную натуру Бе­линского. И неистовую фантазию Мейерхольда. Но что примечатель­но: не упрятана история под меморильными досками и вывесками, а живет — памятью, традициями, которые тысячами нитей связаны с днем сегодняшним. Тридцать пять лет назад Общество охраны памятников истории и куль­туры вызвалось восстановить бар­скую усадьбу, построенную в нача­ле прошлого века недалеко от быв­шей Тамбовской заставы. Много было сомнений: осилить ли? Спра­вились. В первозданной красоте предстал перед взорами скептиков двухэтажный терем, украшенный пенным кружевом пропильной резьбы. Нашлись умелые мастера в селе с ласковым названием Рус­ский Камешкир.

Долгое время нам внушали, что христианская религия — это проповедь скорби и сми­рения, ухода от мира и радо­стей земных. Да и как иначе, если главный символ учения — крест? Если вся мировая живопись, из кото­рой мы и знали в основном про Еван­гелие,— это распятие Христа, муки первых святых и другие отнюдь не радостные сцены. Но вот, наконец, Евангелие прочитано. И что же? Да, есть в нем и Голгофа, и крест, и смерть Иисуса, но главное-то в дру­гом. Главное — Воскресение! На голгофском кресте сходятся в противо­борстве два противоположных нача­ла — Жизнь и Смерть, Свет и Тьма, Космос и Хаос. Жизнь умирает, но только затем, чтобы умертвить Смерть. И воскресает. Победный ис­ход Бытия, воскресение Жизни, смерть Смерти — вот итоговый смысл Евангелия, книги, которая так и пере­водится: «благая, радостная весть». Зримым же воплощением этой радо­сти в предчувствии победы, бытия является вся обрядовость и атрибути­ка главного христианского праздни­ка — Пасхи, или Светлого дня.

12 июня 1812 года тремя потоками опустошительной лавы хлынула на русскую землю армия Наполеона Бонапарта. Шестьсот тысяч солдат, статысячная кавалерия, тысяча двести артеллерийских стволов - невиданная по тем временам сила. Рядом с французскими шли полки баварские и саксонские, прусские и австрийские, голландские, итальянские, швейцарские, португальские. Казалось, вся Европа сдвинулась с вековых своих оснований и устремилась покорять Россию. Наполеон был верен излюбленной тактике, которую называл «одним ударом грома»: мощный стремитель­ный удар, маневр и — победа. Снаб­жаясь за счет населения захваченных территорий, не привязанная к базам, его армия легко и свободно продвига­лась вперед. В России же привычный механизм не срабатывал. Бонапарт гнался за русскими и, думая, что их настигал, завязывал бой, нес большие потери... Но всякий раз перед ним оказывался лишь сражающийся арьергард — русская армия ускольза­ла. Он захватывал города — они были пустыми. С деревнями обстояло еще хуже — крестьяне закапывали в зем­лю хлеб, сжигали избы и прятались в лесах, угоняя с собой скот.

Таможня - последняя заминка по пути за границу. Преодолеть последние формальности, и перед тобой новые, заманчивые горизонты. Растут пассажирские потоки, к сожалению, увеличиваются и проблемы. С одной из них мы познакомились на Петербургской таможне. Она была основана в 1703 году. Разумеет­ся, Петром Первым. Понимал, что «окно» в Европу отнюдь не па­радный вход, коль ско­ро сразу принял меры против возможных охотников до чу­жого богатства. Надо думать, борьба с контрабандой, да и с отечественны­ми мздоимцами, требовала немалых сил от чиновников таможенного ве­домства. Недаром стремились ставить сюда людей достойнейших. Как, ска­жем, Александр Николаевич Ради­щев, будущий автор «Путешествия из Петербурга в Москву». Ох, и удивился бы он, побывав в конторе, которой столь успешно командовал! Ведь в его времена, хотя и таились, стремясь увильнуть от налогов, все больше к себе везли, в Россию. А теперь свое же, от себя и тащат.

Приглашая друзей, знакомых, родственников, мы думаем не толь­ко о том, как повкуснее их накор­мить, хочется, чтобы время, прове­денное в нашем доме, было прият­ным, чтобы надолго осталось в па­мяти наше гостеприимство.
Прием гостей — это своего рода ритуал. И начинается он с приглашения. Чем многолюднее и торжественнее вы планируете сбор, тем раньше следует пригла­шать на него гостей. На свадьбу и юбилей приглашения (обяза­тельно в конверте) рассылаются за 3—4 недели. На менее важные события с небольшим количе­ством гостей можно приглашать за несколько дней, при личной встре­че или по телефону.
Собирая го­стей, необходимо учитывать их ин­тересы, чтобы всем было прият­но общаться. По­заботьтесь, чтобы присутствие одних не огорчало других. Супружеские пары пригла­шайте только вдвоем.
...Но вот раздался звонок в дверь — пришли первые гости...

Детская одежда Древней Руси — как мальчиков, так и девочек — состояла из одной рубашонки.
Притом сшитой не из нового полотна, а обязательно из старой одежды родителей. И дело здесь не в бедности или скупости. Просто считалось, что ребенок еще не окреп — как телом, так и душою,— пусть же роди­тельская одежда его защитит, убережет от порчи, от сглаза, от злого колдовства...
Право на взрослую оде­жду мальчики и девочки получали не просто достиг­нув определенного возраста, но только когда могли делом доказать свою «взрослость».
Лет с пяти — семи детей приучали к хозяйственным мужским и женским работам, а также вводили в мир легенд, верований и традиций — как мы бы теперь выразились, ребенок- проходил еще и духовную шко­лу.