Сомнительно, по правде говоря, что­бы нашелся другой такой же причуд­ливый учебник, как тот, что написала в начале нашего столетия шведская писательница Сельма Лагерлёф, назвав его «Удивительным путешествием Нильса Хольгерссона по Шве­ции».
Вы, должно быть, знаете эту книгу, во всяком случае слышали о ней: сегодня трудно представить себе че­ловека, совсем ничего о ней не слышавшего. Там, если помните, речь идет о мальчике, которого за дур­ные поступки волшебник-домовой превратил в гнома, и о путешествии, которое мальчик-гном совершил со стаей диких гусей через всю Швецию, что он испытал и увидел, а главное, чему научился в своем фантастиче­ском полете, прежде чем снова превратиться из гнома в мальчика. Сегодня «Путешествие Нильса» - в числе популярнейших детских книг, оно читается на десятках языков мира. Но мало кто знает, что Сельма Лагерлёф задумывала его именно как учебник, по которому дети на уро­ках могли бы изучать географию Швеции,- для этого она, по ее сло­вам, решила «оживить географиче­скую карту», так как «очень хотела написать что-нибудь хорошее о род­ной стране...»

Читатели и родители любого поколе­ния наизусть помнят начало знамени­того «Телефона» Корнея Чуковского. Какие ассоциации возникают после столь хрестоматийных строчек? Ну, конечно, добрая улыбка, обращенная к любимому детскому писателю. Бук­вально слышишь его неповторимые интонации, нараспев прочитанное по­следнее слово - «мааленький», в ко­тором звучит приглашение порадовать­ся шутке, доступной даже читателю, еще не выучившемуся как следует го­ворить. Этот «неговорящий» читатель приобщался к русской речи, запоминая и повторяя строчки «Телефона». Взрослый прочитывал строку с вопро­сом, например: «Кто говорит?» А ре­бенок подхватывал: «Слон!» И даль­ше - с той же ликующей интонацией: «От верблюда!..», «Шоколада!..» Ка­жется, автор нарочно сделал эти от­веты такими короткими, чтобы малы­шу и запомнить было легко, и повто­рить радостно.

-------------------------------
+ под чертой старое письмо: Украсить добротой «Дочку обидела?»
У меня пятеро детей, и я-то уж знаю, как нелегко одеть каждого красиво. Да и вещи сами по себе никого еще не сделали ни счастливым, ни красивым, ни умным. Все решает отношение к вещам, к людям, к себе. Я не буду говорить о взрослых своих детях, они уже самостоятельные, семейные. А вот о троих младших мне хотелось бы рассказать.

--------------------------------
+ отвлечённо старые письма: Как сохранить учебник
Современные учебники не сравнить с теми, по которым учились мы. Кни­ги стали богаче, красочнее, любо-доро­го по ним учиться. Да и получают ребята книги бесплатно. Но вот что обидно: к концу года учебники трудно узнать - растрепанные, грязные. Мо­жет, прокрадывается в детское сознание потребительское «не свое, можно и не беречь».

Джеймсу Гринвуду очень не повезло. Он прожил без малого целое столе­тие (1833-1929), написал великое множество разных книг, но никогда не пользовался успехом у себя на родине, в Англии, а теперь и вовсе забыт англичанами.
Впрочем, и у нас далеко не каждый ответит, кто написал «Маленького оборвыша». Зато название этой повести, как говорится, у всех на слуху. Есть книги, прославленные гораздо больше, чем их авторы, книги, переросшие своих авторов, - «Маленький оборвыш» из их числа...
Судя по этой повести, совершен­но правильно древнее изречение: «Книги имеют свою судьбу». У «Маленького оборвыша» удивительная судьба. Написанный по-англий­ски, он живет и читается по сей день только в переводе на русский. Больше того. Найдется сколь­ко угодно книг для взрослых, читаемых не взрослыми, а детьми, но чтобы повестью для детей зачитывались и плакали над ней взрослые - таких примеров мы, пожалуй, больше не знаем. Так было в России с «Маленьким оборвышем».
«Маленького оборвыша» Гринвуд написал в 1866 году. В Англии к нему отнеслись равнодушно. Два года спустя повесть перевела на русский язык писательница Марко Вовчок. И вот на долю этого перевода выпал настоящий фурор. С каким-то странным энтузиазмом встретила русская публика повесть о маленьком Джимми, которого злая судьба в образе злобной мачехи выбросила на улицы Лондона - во власть голода и холода, черствых и корыстных людей, бездушной и формальной благотворительности. Испытав немало страданий и бед, Джимми чуть было не попал на стезю порока, но, согласно законам дидактически-приключенческого жанра, в последний момент чистое сердце и счастливая встреча отвратили от него такую опасность, и все окончилось довольно благополучно.
Ясно, что читатели конца 1860-х годов, русские интеллигенты того времени, в массе своей видели в «Маленьком оборвыше» больше, чем там было написано. Собственно говоря, понятно, что они видели. Во-первых, обличение язв капитализма - обличение, меру которого сильно преувеличивало их воображение.

--------------------------
+ под чертой старое письмо: Папа принёс с завода
Я веду уроки труда в школе. Обычно перед началом занятий в мастерской ребята выстраиваются на линейку, а я проверяю, все ли у них есть для работы. И вот вижу: один мальчуган стоит в защитных очках и держит в руках две щетки.

«Не хватает времени» - такие жалобы прежде звучали преимуще­ственно в старших классах школы. Но «жизнь идет» - и сегодня нередко их можно услышать и от родителей первоклассников, да и от самих малышей. Действительно, с первого школьного дня время приходится считать и с ним приходится считаться.
Прежде всего нужно рано вста­вать, а следовательно, и ложиться не поздно, иначе накапливается хроническое недосыпание. Да и дневной сон, как правило, отменя­ется. Если не позаботиться, чтобы ребенок мог спать положенное ко­личество часов, он постепенно становится вялым, либо раздражительным, плохо соображает, не может сосредоточиться на интеллектуальных задачах. Атмосфера в доме становится все более напряженной; пропускать школьные занятия нельзя, а после школы - родители это прекрасно знают - нужно выполнить все домашние задания, да еще сделать это каче­ственно. Ну а если есть еще му­зыка, иностранный язык?!
Где же выход? И первое, на что идут родители, - отмена про­гулки. Не успевает - не гуляет.